Р. Валеев, Д. Мартынов, Ю. Мартынова, В. Тугужекова, М. Минеева. Дунганское восстание в уйгурском песенном фольклоре (По дневнику научного путешествия Н. Ф. Катанова 1890 г.)
Рубрика:
Тип статьи:
Научная статья
Язык статьи:
Русский
Дата публикации:
08.12.2016
Статья представлена в издании
Гасырлар авазы - Эхо веков 3/4 2016
Дунганское восстание в уйгурском песенном фольклоре
(По дневнику научного путешествия Н. Ф. Катанова 1890 г.)
События, разворачивавшиеся в Восточном Туркестане в 1862-1877 гг. — одни из самых трагических в истории среднеазиатских и шире — тюркских народов. Вместе с тем, огромный территориальный размах, большое количество вовлеченных в конфликт сторон, включая великие державы, ведущие так называемую «Большую игру», делают крайне сложным комплексное исследование Дунганского и Уйгурского восстаний, особенно на фоне Тайпинской революции и восстаний, разворачивавшихся в Китае того времени.
Одним из своеобразных источников, проливающих свет на восприятие местным населением событий Дунганского восстания, является фольклор, немногие образцы которого дошли до наших дней в записи профессора Казанского университета Н. Ф. Катанова.
В Национальном архиве РТ в составе личного фонда Н. Ф. Катанова хранятся фольклорные записи, сделанные профессором во время вынужденного ожидания заграничного паспорта на российско-китайской границе в 1891 г. Мы уже имели возможность охарактеризовать научное путешествие Катанова в Восточный Туркестан и предлагали вниманию читателей отрывки из его путевого дневника1. В данной публикации приведены выдержки из фольклорных записей с обязательными паспортами лиц — источников информации. Поскольку в основном это были профессиональные сказители, аудитория которых диктовала основную тематику их выступлений, песни и плачи политического содержания могли сильно повредить доходам и репутации, и даже вызвать репрессии маньчжуро-китайских властей, поэтому фольклорные источники, повествующие о недавних кровавых событиях, были вплетены в нити многочисленных любовных посланий и лирических зарисовок. Практически все интересующие нас сведения содержатся в песнях, которые служили важным средством распространения информации в условиях поголовной неграмотности населения и отсутствия средств массовой информации.
Естественно, что приведены далеко не все записанные Н. Ф. Катановым источники. В отчете, направленном в Императорское Русское географическое общество 15 августа 1891 г., перечисляются, среди прочего, следующие песни:
«1) О взятии русскими Ташкента, Туркестана, Чимкента, Машата, Бухары, Самарканда, Хивы, Шураханаи Ургенча. В этой песне прославляется геройство Головачева, Кауфмана и Черняева и порицается трусость сартов…
2) О несправедливости Фан-галдая, бывшего китайского уездного начальника в г. Чугучаке…
3) Песня Худаяр-хана. В этой песне Худаяр-хан плачется на свою судьбу, расставшись с братом и 2 сыновьями и лишившись городов…
4) Песня Худаяр-хана. В этой песне Худаяр-хан плачется на то, что лишился городов…
5) Об Азим-баe, Гумар-биe и Джолаe, управлявших в разное время Чугучаком, будучи старшинами; Азим-бай отличался самоуправством, Гумар-бий — длинным носом и Джолай — мудростью…
6) Песня о Мамут-ханe. Он во время Якуб-бека управлял Атюшем и по смерти его был сослан в г. Урумчи, где живет и по настоящее время. В песнях говорится о том, как Мамут-хан лишился 180 000 рублей, которыми завладел его слуга Гасан-бай, как Мамут-хан был арестован и сослан…
7) Песни об Якуб-беке. В одной песне (10 куплетов) говорится об отравлении его Нияз-беком хотанским. В другой песне говорится о сыновьях и солдатах Якуб-бека, попавших в руки китайских военачальников…»2.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Валеев Р., Мартынов Д., Мартынова Ю., Тугужекова В. Научное путешествие Н. Ф. Катанова в Западный Китай в 1890 г. // Гасырлар авазы – Эхо веков. – 2015. – № 1/2. – С. 148-157.
2. Отчеты кандидата Императорского Санкт-Петербургского университета г. Катанова, отправленного для этнографического исследования тюркских племен в восточную Сибирь, Монголию и Северный Китай. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://old.khti.ru/downloads/katanov/OTChETY%201891-1892.pdf.
Из дневника путешествия Н. Ф. Катанова
1890 г.
2 сентября.
В 2 часа пополудни пришел ко мне, по приглашению проводника Исмаила, кашгарец, живущий здесь 4 года. Он по профессии — уличный музыкант и певец (диванэ). Имя его Шах-Ходжа́*. Он — сын Кошмака, 40 лет; не имеет ни жены, ни детей. Родом он из самого центра Кашгара, называемого, по словам его, «старым городом» (ко́ныша́р). Он со своим товарищем пел у меня 26 августа. […] Песня у кашгарских сартов называется «на́кши», как и у турфанских.
23.
В галоп,
В галоп
Бегут сюда кони!
Идут сюда письма,
Извещающие о смерти
Хаджи-Павла́на!
Примечание. «Хаджи» значит совершивший путешествие с религиозной целью в Мекку. «Павлан» (персид.) значит «герой, силач». Имя Хаджи-Павла́н носил один юноша, родом из Коканда.
24.
Хаджи-Павла́н,
Если умрет**, то пусть умрет!
Не умерло бы
(Только) войско!
Каким бы человеком (он)
Ни был, пусть будет!
Пусть (только) не будет беглецом,
Подобным Худаяр-хану!
Примечание. Худаяр-хан* был кокандским ханом и умер, по словам певца, 17 лет тому назад. В песнях 23-27 рассказывается о войне мусульман против русских (объяснение певца).
25.
Против нас
Из (разных) городов
Пришло
Сорок тысяч войска!
Но я не погнал
Своего коня
С холма (где стоял я)
На равнину (где были враги)!
26.
Гнать
Мне своего коня —
Необходимости
Не было!
Будут ли лежать
На земле
Наконечники
Стальных копий?
27.
Храбрый юноша
Нехраброму юноше
Может ли передать
Свою доблесть?
Если отправишься
В поход (сепер)
С храбрыми,
То совершай* поход!
4 сентября.
В 3 часа пополудни я и г[осподин] Бехтерев пошли в гости к [фотографу] И. Ф. Толшину и просидели у него до 6 часов. Он бывал в городах Карашар, Турфан и Гучен, где снимал должностных лиц. Он во время разъездов по этим городам встречал весьма много дунган, сартов и киргизов, которые во время войны мусульман против китайцев бежали из Китая в Россию и приняли русское подданство. Впоследствии, когда все утихло, многие из принявших русское подданство стали бегать из России в Китай и жить там, выдавая себя за китайских подданных. Таких перебежчиков встречается много как в Дзунгарии, так и в провинции Гань-су. За перебежчиками не могут уследить ни русские, ни китайские чиновники. Бывают случаи, что перебежчики крадут у русских скот и вещи и потом сбывают их в Китай. Таким образом появились ружья у манасских солдат. Вскоре после дунганского восстания масса семейств дунган переселилась в среднеазиатские русские владения. Поселившись между городами Ташкентом на западе и Пржевальском на востоке, дунганы стали сеять рис и уменьшили его цену, так что 1 пуд рису при урожае стал стоить только 30-40 коп. В городе Урумчи есть несколько перебежчиков из России. Наши мусульмане, приезжая с товарами в Китай, нередко женятся на китайских подданных и остаются даже жить тут. Впоследствии они делаются китайскими подданными, если только не приходится платить налогов, в противном случае они выдают себя за русских подданных. […]
5 сентября.
[…] В 4 часа пополудни, по приглашению нашего проводника и переводчика Исмаила, пришел ко мне один хотанский сарт, живущий здесь четвертый год. У него нет ни жены, ни детей. От роду ему 33 года. Имя его — Ахун. Он — сын Садык-ахуна, родина его в городе Каракаше. Неграмотен. По профессии он балалаечник и певец. По приглашению он поет в домах и на улице. Купцы дарят ему халаты, штаны, шапки и обувь. Просидевши у меня 2 часа, сарт Ахун продиктовал 22 песни (накши), имеющие каждые по 4 стиха, и получил за них 4 кашгарских янчана.
10.
Кашгарская дорога
Стала (прекрасною) дорогою!
Оставляемые (на ней) следы
Превратились в пепел!
Дети (т. е. обитатели)
Шести городов
Обагрились кровью
На Тагаркысе!
Примечание. В этой песне, по объяснению певца, рассказывается об опустошении, произведенном на Императорской дороге во время Дунгано-китайской войны. «Тагаркыс» есть хребет, покрытый вечным снегом и находящийся близ Урумчи, на дороге в Турфан-Кашгар.
18.
Умер и ушел (на тот свет)
Бедауле́т!
После него
Сгорела (страна)!
Убили ли
Бедауле́та?
Или он сам
Умер (т. е. отравился)?
Примечание. «Бедауле́том» (при счастии) назывался обыкновенно Якуб-бек Кашгарский*, по смерти которого китайцы сожгли всю страну и заняли ее своими войсками.
19.
Главные ворота
Нового города (т. е. Кашгара)
То открываются,
То запираются!
Где поискать,
Где найти
Доброго мужа,
Подобно Бедауле́ту?
20.
Если бы мой Бедауле́т
Был в живых,
То не было бы
Такого времени!
После того как умер
Мой Бедауле́т,
Опять настали
Последние времена!
21.
Куритель наши́, называемый
Бек-патша,
Ни в один день
Не выходит на войну!
Медные деньги
Перестали ходить!
Белые деньги
По одной теньге!
Примечание. «Наша́» есть китайский черный табак. Курящие его пьянеют не хуже, чем от употребления опиума*. «Бек-патша» значит князь-царь, т. е. наследник престола. В этой песне говорится о наследнике Якуб-бека, не воевавшем по смерти своего отца. По смерти Якуб-бека медные деньги заменились серебряными янчанами (по 10 коп.), называемыми у сартов «тенге́».
22.
Опять, опять, —
Мой Бедауле́т!
Есть у него родимые пятна,
Величиною с зерна!
Будь ли знакомый,
Будь ли незнакомый,
Есть у меня Бог,
Которому заставлю служить!
23 сентября.
В 8 часов утра опять пришел ко мне турфанец Ахун-Седик-мулла и просидел 2 часа. Он заявил, что «в брюхе (т. е. в запасе) у него много изящных стихов. […]
1.
Конь мой, разыгравшись,
Сломал
Седло мое (эге́р),
Имеющее птичью голову!
Не будет (хорошо),
Если не скажу тебе,
О горе своем,
Находящемся внутри!
2.
Если впереди —
Ло-шай,
Если сзади —
Зун-тун, —
То я каким образом
Стану переносить
Горе (неприятность)
Из-за друга (своего)?
Примечание. «Ло-шай» есть китайский генерал, высланный с войском против дунган*. Он был близ Пекина губернатором, там и умер несколько лет тому назад. «Зун-тун» есть китайский полковник, тоже воевавший против дунган. Впоследствии он был урумчинским губернатором**. В настоящее время его нет в живых. Смысл песни тот, что окруженный войсками человек из страха перед ними вовсе позабывает о своей возлюбленной.
25 сентября.
В четверть восьмого часа утра опять начал свои сообщения Седик-мулла. Он продиктовал*** стихотворение**** о Мамут-хане*****, — одном из героев Дунганской войны. Стихотворение состоит из 12 куплетов (50 стихов). Седик-мулла просидел у меня до половины девятого часа утра. […]
Мамут-хан
Мамут-хан был житель Атюша. В городе Атюше он был наместником (хаким). Из Атюша он был сослан в Хомул (Хами). Из Хомула сослали его в Урумчи, сказавши (ему): «Ты совершил преступление, бывши хакимом во время Бедауле́та (т. е. Якуб-бека Кашгарского)!» Мамут-хан в настоящее время живет в Урумчи. В Кашгар не отпускают его; если отпустят, то жители Кашгара******, Аксу, Хотана и Турфана восстанут (букв[ально], «сломаются»).
О, Мамут-хан,
Заперший на замок
Ворота (крепости),
Не могший отпереть (их)!
Есть ли у тебя отец,
О, Мамут-хан?
Есть ли у тебя мать,
О, Мамут-хан?
* * *
Неужели не насытишься ты
В этом мире,
Данном Богом,
О, Мамут-хан?
Осталось имя твое,
Мамут-хан!
Осталось письмо твое
В большой книге! […]
* * *
Мамут-хан,
Будучи сослан,
Оказался в Урумчи!
Госпожи
Жены Бадауле́та
Сделались рабынями
Зун-ту́нов!
Примечание. Под «зун-ту́нами»* разумеются подданные Зун-ту́на, бывшего наместником над городами Кашгаром, Урумчи и Аксу. […]
* * *
Мамут-хан
Сам мулла́!
Он читает слово Божье (т. е. Коран)!
Если будет здоров,
Он возвратится.
В Атюш-(городе)
Еще есть дети!
НА РТ, ф. 969, оп. 1, д. 10, л. 127 об., 128-128 об., 131 об.-132 об., 134-134 об., 136-136 об., 138-138 об., 139 об.-141, 196 об.-197 об., 212-214.
* Текст печатается с сохранением орфографических особенностей тюркской фонетики и расстановкой ударений. Тексты песен и поэтических произведений самим Н. Ф. Катановым были последовательно пронумерованы в порядке записи, то есть она начиналась заново после начала нового фольклорного цикла. Данная нумерация воспроизводится и в нашей публикации. Поскольку фольклорные материалы не выделялись из дневниковых записей, паспорт, фиксирующий данные об информаторах Н. Ф. Катанова, помещены под соответствующей датой (здесь и далее подстрочные примечания авторов вступительной статьи).
** Зачеркнуто: «придется».
* Худаяр-хан правил Кокандским ханством в 1845-1875 гг., за это время четырежды утратив власть и вернув ее силой. Его правление характеризуется смутами, конфликтами с бухарским эмиратом и капитуляцией перед Россией в ходе русско-кокандской войны. Окончательно капитулировал в 1875 г.
* Зачеркнуто: «отправляйся».
* Магомет Якуб-бек Бадаулет (1820?-1877). Начинал службу в Кокандском ханстве наместником Ташкента. В 1865 г. был послан в Кашгар военным советником к повстанцам в районе Кашгара, поднявшихся на борьбу против маньчжуро-китайского господства. Вскоре Якуб-бек узурпировал власть в Кашгаре, после чего начал завоевание других городов Восточного Туркестана. В 1872 г. он завоевал Урумчи, после чего провозгласил создание государства Йеттишар (Семиградье), сделавшись его правителем. В состав этого государства входили Восточный Туркестан и Джунгария, то есть вся территория современного Синьцзяна, за исключением Илийского края. Урумчи пал под ударами маньчжуро-китайских войск в 1876 г., в следующем, 1877 г. Якуб-бек был убит. Его тело было сожжено маньчжурскими карателями. С 1870 г. носил титул «Аталикгази Бадаулет», т. е. «Защитник веры и счастливец».
* В русскоязычном культурном пространстве термин «анаша» укоренился в 1970-е гг., а в литературный обиход был введен в романе Ч. Айтматова «Плаха». В контексте, приведенном Н. Катановым, — высушенные листья дикой конопли или смесь их с табаком.
* Отождествить не представляется возможным, видимо, смешаны несколько полководцев, включая Цзо Цзун-тана (1812-1885) — главного организатора вторичного завоевания Синьцзяна. С 1881 г. он был губернатором нескольких провинций Восточного Китая, а также четырежды занимал пост военного министра.
** Лю Цзинь-тан (1844-1894) — китайский полководец, участник подавления дунганского восстания. В 1878-1884 гг. — губернатор Урумчи, назначенный для восстановления края. Активный сторонник создания отдельной провинции Синьцзян. Создается впечатление, что в песне смешаны Цзо Цзун-тан и Лю Цзинь-тан.
*** Зачеркнуто: «сообщил».
**** Исправлено синим карандашом на «песни».
***** Несмотря на трагический сюжет цикла, приведенного ниже, Мамут-хан был незначительной фигурой. Он упоминался в переписке Лю Цзинь-тана и генерала Г. А. Колпаковского как «дунганский старшина», однажды направленный маньчжурской стороной в российский стан в качестве курьера (см. Думан Л. И. Биянху — вождь дунганского восстания 1862-1877 гг. // Записки Института востоковедения АН СССР. – М.-Л., 1939. – Т. VII. – С. 46).
****** Исправлено «…то кашгарцы».
* Цзин-тан — китайский титул, которым зачастую в документах заменялось имя Цзун-тан.
Другие статьи
Общественно-правовые явления этносов имеют как общие черты, так и свои особенности, которые произрастают из предшествующих и трансформируются в новые формы.
История Чистополя как городского поселения начинается с 1781 г., когда село Чистое Поле согласно указу Екатерины II было преобразовано в уездный город Казанской губернии.
Публикуемые документы отражают одну из страниц повседневной жизни российского общества, связанную с особенностями права владения феодально-зависимым населением и осуществления собс
В процессе адаптации Крыма к реалиям Российской империи важнейшую роль играли представители российской императорской династии Романовых.
Важнейшей задачей внутренней национальной политики Российской империи пореформенного периода являлась интеграция нерусских народов, так называемых «инородцев» в российское социокул
После судебной реформы второй половины XIX в. представители судебного ведомства Российской империи активно занимались общественной деятельностью.
