Р. Айнутдинов, Т. Чудинова. История осуществления в Казани проекта постройки монастыря Казанской Божьей Матери

История осуществления в Казани проекта постройки монастыря Казанской Божьей Матери

Комплекс Казанского Богородицкого женского монастыря, построенный на месте обретения иконы Казанской Божьей Матери, привлекает внимание многих историков архитектуры. Такова и была цель зодчих, возводивших его, — ансамбль должен был соответствовать масштабу и значению сей обители. Говоря современным языком, комплекс монастыря в работах ведущих историков архитектуры Казани по рейтингу значимости занимает свое место сразу после ансамблей Кремля и университета. Ему отдали должное, упомянув в своих работах П. Д. Дульский¹, В. П. Остроумов², С. С. Айдаров³, Н. Х. Халитов⁴ и др. Обращение к материалам архитектурного проекта и истории его осуществления позволяет по-новому оценить мастерство зодчих и посмотреть, что могло бы быть, если сохранившийся проект застройки монастыря начала XIX в. был бы осуществлен полностью.

Казанский Богородицкий монастырь был основан в 1579 г. на высоком берегу Казанки у водораздела, что позволяло ему занять видное место в архитектурном облике города как во внешних панорамах, так и во внутренних: со стороны Кремля и Черного озера. В момент основания территория монастыря была почти вдвое меньше, здесь располагались небольшие храмы — деревянные церкви Пресвятой Богородицы (1579) и Рождества Богородицы с трапезной и маленькие кельи. Уже в 1594-1595 гг. соборная церковь Пресвятой Богородицы была перестроена в камне и освящена в честь явления Казанской иконы Божьей Матери. Поблизости располагались две приходские деревянные церкви — холодная Николы Тульского (1560-е гг.) и много позднее теплая Сретения Господня (1692). К концу ХVII в. на территории монастыря было уже три церкви. До пожара 1694 г. здесь имелось два надвратных храма (Дмитрия Московского — по улице Казанской, Иоанна Богослова — над Пятницкими воротами), каменная колокольня и богадельня, деревянная холодная церковь Животворящего Креста.

К концу ХVIII в. монастырь был обнесен каменной оградой с башнями, Рождественская церковь с трапезной перестроена в камне, возведены каменные кельи возле Пятницких ворот. В 1749 г. был обновлен в камне располагавшийся рядом приходский храм Николы Тульского.

Итак, к моменту реконструкции монастыря в начале XIX в. все основные постройки были отстроены в камне и представляли живописную композицию в традициях русской свободной планировки — небольшие храмы располагались вокруг главного собора; территория замыкалась стеной с башнями. Расстояния между соборами определялись из условий пожарной безопасности деревянных строений, которые затем фиксировались на прежнем намоленном месте.

Слава чудотворной иконы Казанской Богоматери, а, следовательно, и монастыря постоянно росла; неуклонно увеличивалось и число паломников, и послушниц. Монастырю прирезали земли до границы красной линии Поперечно-Казанской улицы, и возникла мысль переустройства всего комплекса.

Губернскому архитектору Я. М. Шелковникову, взявшемуся за проектирование ансамбля монастыря, грезился в чем-то утопический проект, прообразами которого были ансамбли дворца в Павловске, Соборные площади в Риме и в Санкт-Петербурге, где колоннады полукольцом охватывали площадь (проект Шелковникова опубликован в диссертации казанского историка архитектуры В. В. Егерева⁵). Яков Михайлович Шелковников (1774-1809?), выпускник Петербургской академии художеств (1797), до своего назначения в 1804 г. казанским губернским архитектором, работал помощником у ученика И. Е. Старова — знаменитого петербургского архитектора, одного из основоположников русского ампира А. Д. Захарова. Именно в период работы Шелковникова в столице рождался и начал осуществляться проект строительства Казанского собора (1801-1811) архитектора А. Воронихина, который не мог не повлиять на молодого зодчего. К тому же история сооружения Казанского собора в Петербурге напрямую связана с Казанской иконой, покровительницей дома Романовых, которую Павел I решил перенести из скромной церкви в более масштабное здание. Идея этого сооружения появилась под впечатлением восхитившего его главного храма католического мира — собора Святого Петра в Риме с его эффектной колоннадой. Композиционным центром Казанского собора стала мощная полуциркульная колоннада, образовавшая торжественную площадь в ряду ансамблей Невского проспекта. Вообще в начале XIX в., в период правления Александра I, архитекторы начали мыслить не отдельными единицами зданий, а кварталами и площадями. Кстати, архитектор Старов, спроектировавший главный собор Казанского Богородицкого монастыря, длительное время с начала возведения в 1801 г. до своей смерти в 1808 г. стоял во главе строительного контроля при сооружении столичного Казанского собора.

Вокруг собора Старова, на постройку которого деньги выделил Павел I, и был запроектирован, и 19 марта 1810 г. высочайше утвержден к строительству целый ансамбль, состоящий из теплого храма Николы Тульского, трапезной, объединенной с новыми Святыми воротами и полукружия служебных корпусов, где размещались кельи монахинь, лазарет, богадельня, корпус игуменьи-настоятельницы, кладовые, ледники, магазины, мастерские и т. д. Павел I во время своего посещения Казани лично участвовал в закладке собора 30 мая 1798 г. В его свите был и будущий император Александр I, который утвердил проект Шелковникова и выделил необходимую сумму на начало его осуществления. Комплекс монастыря должен был по-новому преподнести святыню обители, которая пользовалась постоянным покровительствующим вниманием царствующего дома Романовых.

Формируемое проектом Шелковникова пространство монастыря давало ощущение полного отстранения от мира, так как здания должны были быть построены сомкнутым карнизом и по периметру разрывались лишь за собором, который был очень широким (четырехстолпным) с портиками и перекрывал этот разрыв. Площадь имела две архитектурно-пространственные оси и два подхода к главному собору: первый со стороны улицы Большой Казанской, где устройство полукруглого отступа-курдонера от красной линии к Святым воротам сохранялся как прием уже существующий (перед надвратной Софийской церковью). Святые ворота надстроены трапезной с церковью Воздвижения. Отсюда визуальная ось проходила через туннель-арку сквозь уличный и дворовый портики мимо апсид собора к почти такому же зданию-двойнику — теплому Никольскому храму, у которого такие же два портика на южном и северном фасадах, подобный купол и маковка над небольшим глухим барабаном.

Второй подход к собору шел снизу от Пятницких ворот. В момент проектирования ансамбля здесь располагались хлев, конюшни, амбары, но архитектор не оставляет возможность закрепить эту ось: уже отстроенные собор и семиярусная отдельно стоящая перед западным фасадом колокольня. Здесь, перед колокольней формируется прямоугольная аванплощадь, два симметричных корпуса послушниц напротив уже существующих. Конюшни обстраиваются заборами с воротами, в противоположном конце на востоке ось завершается портиком входной части двухэтажных корпусов келий. Последней точкой в этой оси становилась маленькая сторожка в саду с полукруглой стеной. Помимо зданий были спроектированы сады для труда и отдыха монахинь, отдельный сад для игуменьи и сад для гостей.

Успокаивающую монотонность колоннады скругленных в плане корпусов перебивают одинаковые портики в восемь колонн входов в восточном полукружии: теплой церкви, Святых ворот, монаших келий; в западном: такие же два симметричных портика — входы в богадельню и в корпус настоятельницы — эти только в четыре колонны.

При полной ясности и простоте композиции, ее осей и акцентов, где симметрия выдержана до мелочей и все подчинено пропорциям и форме, изумляет и функциональное решение всего ансамбля. Мы можем видеть, как был бы налажен быт монахинь. Рядом с домом привратницы — гостевой корпус с садом, сюда ведут отдельные ворота с улицы, корпуса и двор огорожены от остальной территории монастыря. Симметрично этим воротам от главных расположены ворота больничного двора и богадельни.

За портиком в корпусе главных ворот слева и справа от арки проезда располагались коридоры с магазинами и кладовыми, кухни для трапезной, выход под колоннаду келий. Колоннада полного дорического ордера поддерживала обходную галерею и закрывала собой подсобные помещения первого этажа, не только придавая им величественный и упорядоченный вид, но и к тому же создавая тень и укрытие от дождя и непогоды по типу итальянских двориков западноевропейских аббатств, только с русским размахом площади.

По второму этажу кельи монашек располагались по коридорной системе с перебивками рекреациями, с лестничными маршами, выходами на галерею в центральный двор и пристроями санузлов, выходящими на второстепенный двор. Коридор соединен с трапезной и лазаретом.

Корпус настоятельницы был полностью автономен; по планам мы видим, что здесь были свои кладовые, ледники, кухни, анфилады парадных комнат и коридоры в зоне спальных и служебных комнат.

Нельзя не сказать о том, что 27 августа 1809 г. был утвержден выполненный Шелковниковым эскизный проект монастырского комплекса, на котором еще нет точных обмерных очертаний границ участка, стен и башен монастыря, не учтены существующие площадь и не все здания в самом монастыре; тем не менее кое-какие обмеры все же были, и сами здания в эскизе уже содержат габариты в саженях. В общих чертах функциональная схема та же, те же основные здания, что и в утвержденном варианте. Но этот эскиз интересен тем, что отражает ход мыслей, творческий поиск архитектора начала XIX в. В нем, в отличие от окончательного, преобладает ось западно-восточная, она главная, все в ансамбле подчинено ей. Чистый круг вокруг собора задуман только как элемент благоустройства или линии построения, сама же площадь более сложной формы; на нее же выведен фруктовый сад, который также своими кольцевыми посадками подчеркивал бы круглую форму пространства с восточной стороны, и делал бы место более живописным. Не так по-казарменному строго симметрично, не столь монотонно представлялась и западная часть площади. Здания, соединенные подобием галерей, которые в то же время становятся ограждением пространства, не дают взору заблудиться среди хаоса и суеты города, но благодаря тому, что здания все разной протяженности, конфигурации в плане и силуэта, обитатели монастыря не чувствовали себя пойманными в ловушку.

Окончательный проект был задуман с грандиозным размахом, столичным масштабом строительства, с профессиональным виденьем пространств, осей, акцентов, чутьем психологического сценария восприятия ансамбля гостями — паломниками и внутренней жизни — бытия монахинь. Но архитектор, задумавший весь комплекс, оторвался от земли в прямом и переносном смысле слова. В проекте не был учтен рельеф местности: берег Казанки, естественно, не был плоским и, несмотря на все попытки, выровнять его полностью не удалось.

Проект начал реализовываться поэтапно. Сначала в 1816 г. была возведена теплая церковь Никольская⁶, затем к 1835 г. закончили корпус игуменьи и одно крыло монашеских келий. Только к концу 1880-х гг. было завершено строительство Святых ворот с отступлениями от первоначального замысла: выносной портик заменен на портик полуколонн, что сокращало не только расходы, но и эффекты. До завершения задумки оставалось построить два служебных корпуса, которые соединились бы в полукольцо со Святыми воротами. Для этого необходимо было снести старые Святые ворота с Софийской церковью (самую древнюю на территории монастыря) и трапезную.

До реального воплощения дошла еще меньшая часть даже в построенных объектах: колоннаду галереи даже и не пытались делать, так как «не хватало отпущенных средств».

В последующие годы от проекта вообще отказались, строились небольшие отдельно стоящие здания: одноэтажные сводчатые бани с прачечной в 1874 г.⁷, в 1895 г. двухэтажное в стиле кирпичной эклектики женское начальное училище с рукодельными мастерскими (в 1867 г. преобразовано в рукодельную школу, в 1889 г. в церковно-приходскую школу⁸).

Для расположения этого здания было два варианта. В одном из них сохранялась ориентация главного фасада на собор, во втором архитектор Федор Малиновский удалился от проекта Шелковникова — формировалась новая красная линия, соединяющая Никольские ворота, дом привратницы (на Поперечно-Казанской улице) и фасад Святых ворот. Второй вариант и был осуществлен. Кстати, для обогащения западного фасада были «выстроены огромные ворота в количестве двух, в стене игумновского сада, явно без всякого функционального назначения, а только красоты ради».

Внутри же ансамбль был разнолик, сохранял здания, построенные в разных стилях на протяжении двух веков от барокко Софийской церкви и колокольни, классицизма холодного, теплого соборов и келий, до эклектики училища и бань, с чередованием бесстилевых построек служебного назначения и монастырских садов. Если бы проект был реализован без изменений, мы имели бы ансамбль, русский по масштабу и западный, католический по образцу порядка и замкнутости.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Дульский П. М. Классицизм в казанском зодчестве. – Казань, 1920. – 20 с.

2. Остроумов В. П. Казань: Очерки по истории города и его архитектуры. – Казань, 1978. – 296 с.

3. Айдаров C. C. Архитектурное наследие Казани. – Казань, 1978. – 80 с.

4. Халитов Н. Х. Памятники архитектуры Казани XVIII — начала XIX в. – М., 1989. – 191 с.

5. Егерев В. В. Казанские архитекторы второй половины XVIII и первой половины XIX века: дис. … док. архитектуры. – Казань, 1952. – С. 132.

6. НА РТ, ф. 484, оп. 28, д. 1, л. 5.

7. Там же, оп. 68, д. 1, л. 44.

8. Там же, оп. 74, д. 1, л. 12.