П. Федан. М. Н. Пинегин и Казанская татарская учительская школа

М. Н. Пинегин и Казанская татарская учительская школа

Значительный вклад в развитие образования в Казанском крае во второй половине XIX — начале XX вв. внес казанский педагог и общественный деятель Михаил Николаевич Пинегин. Читательской аудитории он был известен как краевед и автор книги «Казань в ее прошлом и настоящем»*.

Важным периодом его жизни была работа в Казанской татарской учительской школе**. Свою деятельность здесь М. Пинегин начал в 1886 г. в должности надзирателя¹. Он работал в коллективе таких педагогов, как И. Треуголов, П. Траунберг и другие. В сфере его внимания были контроль дисциплины учащихся, их материальное положение и т. д. К примеру, в 1886 г. М. Пинегин ходатайствовал об увеличении стипендии учащимся, о снабжении воспитанников после окончания курса необходимой одеждой². При нем был создан и принят устав Общества вспомоществования беднейшим ученикам школы.

В 1886 г. М. Пинегин, наряду с выполнением обязанностей надзирателя, стал вести уроки (шесть нормативных уроков и один добавочный в месяц³). Он пользовался большим доверием в среде учащихся, которые часто обращались к нему за помощью по вопросам учебы или личного характера.

Одна из сторон его педагогической деятельности — обсуждение пробных экзаменационных уроков, где он давал точные и меткие характеристики. Например, об ученике 4-го класса Чанышеве он отзывался следующим образом: «Чанышев принадлежит к лучшим воспитанникам класса, свободно владеет русской речью. Чтение шло правильно по аналитико-систематическому методу, ученик бойко отвечает на вопросы»⁴.

Работа в Казанской татарской учительской школе дала М. Пинегину возможность получить опыт в сфере межконфессионального взаимодействия. По мнению М. Пинегина, татарское население придавало большое значение внешнему виду и поведению людей. Незначительное отступление от национального костюма расценивалось как измена своей религии. Так как часть учеников составляли татары, было важно обращать внимание «на подобные взгляды и убеждения мусульманского общества»⁵. Поэтому при введении в школе формы для учеников в 1899 г. М. Пинегин выступил с предложением включить в форму барашковую шапку как символ принадлежности учащихся татар к своему народу и вере. Игнорирование этой особенности гардероба могло бы вызвать негативное восприятие татарским населением Казанской татарской учительской школы.

В 1900 г. М. Пинегина назначили инспектором Казанской татарской учительской школы⁶. Одним из первых его распоряжений было назначение на должность надзирателя школы П. Траунберга, который, по словам М. Пинегина, пользовался большим уважением со стороны воспитанников и оказывал на них весьма благоприятное влияние⁷.

В 1900 г. при непосредственном участии М. Пинегина в школе были открыты курсы для учителей русско-татарских народных училищ. Он участвовал в разработке программы курсов, которая базировалась на ведении всех предметов на русском языке «по методике обучения инородцев». При изучении русского языка и грамматики использовался «натуральный метод изучения». Особое внимание уделялось изучению русских букв в связи с нормами татарского языка и его произношения. На уроках математики излагались основные сведения из методики преподавания элементарного курса арифметики в начальных училищах. В свободное от занятий время организовывали учебно-воспитательные экскурсии. Курс завершался примерными уроками, их обсуждением и выставлением оценок.

В 1902 г. в Казани произошел пожар, во время которого здание школы выгорело дотла⁸. В донесении М. Пинегина попечителю Казанского учебного округа С. Спешкову указывалось, что при пожаре, уничтожившем более 200 домов, «сгорело все школьное имущество, погибла в пламени вся библиотека стоимостью в 10 054 р.»⁹ На имя М. Пинегина пришло много писем. Автор одного из них, бывший ученик школы И. Ханбеков, писал: «Выражая свое сожаление по поводу такого печального случая, я вполне уверен, что в скором будущем по божьей воле будет воздвигнута такая же школа»¹⁰.

В деле восстановления школы проявились организаторские способности М. Пинегина. В том же 1902 г. школа вновь начала функционировать: для нее были найдены новые здания, частично была восстановлена библиотека и школьный инвентарь¹¹.

М. Пинегин стремился обеспечить школе поддержку среди части местного населения и получить дополнительное финансирование в качестве пожертвований от состоятельных людей. В частности, этому послужило избрание в 1902 г. почетным попечителем школы С. Алкина.

Количество учащихся Казанской татарской учительской школы постепенно росло. Этот факт был отмечен М. Пинегиным в выступлении на педагогическом совете школы в 1904 г. Он указал, что в связи с увеличением численности учеников (более 100 человек) существенно возросла нагрузка на школьных надзирателей, которые не могли в полной мере выполнять обязанности воспитателей и контролировать порядок в школе. Поэтому М. Пинегин предложил «для усиления воспитательной стороны ввести для каждого класса наставников из числа преподавателей школы»¹².

Интересны высказывания Михаила Николаевича относительно татарского языка. В 1905 г. в докладе, адресованном департаменту народного просвещения, он писал, что татарский язык не преподается в медресе, образованным мусульманином считается тот, кто знает арабскую богословскую литературу. В то же время Пинегин отмечал, что среди татарской молодежи усилился интерес к получению светского образования. По его сведениям, половину учеников школы составляли выпускники медресе.

М. Пинегин принимал активное участие в организации внеклассной деятельности. При нем в школе проходили литературные вечера, где читались произведения К. Рылеева, Н. Некрасова и др. Проводились вечера памяти, посвященные личностям, связанным в прошлом с Казанской татарской учительской школой. Например, вечер памяти бывшего инспектора школы Ш. Ахмерова, который занимал эту должность с 1881 г.¹³ В школе был учрежден праздник древонасаждения, чтобы научить учащихся ухаживать за деревьями, приобщить их к хозяйственной жизни, а также изучить основы минералогии, ботаники и т. д. Праздник устраивали весной, местом для посадки деревьев служила Юнусовская площадь¹⁴.

Революционные перемены в начале XX в. затронули и Казанскую татарскую учительскую школу. На праздновании в школе нового 1905 г., очевидцем которого был М. Пинегин, ученики пели «Марсельезу», «говорили революционные речи»¹⁵. Итогом этих событий стало временное закрытие школы, все воспитанники были отправлены в отпуск, их возвращение регламентировалось особыми прошениями. Предполагалось отчисление из школы зачинщиков происшествия, однако дело ограничилось для них строгим выговором. Столь мягкое решение объяснялось тем, что в этих событиях участвовало большое количество учащихся. Школа вновь начала свою работу лишь 12 февраля 1905 г.

В общей сложности М. Пинегин проработал в школе с 1886 по 1907 г. Он прошел путь от надзирателя до инспектора школы, его деятельность была направлена на развитие и процветание Казанской татарской учительской школы.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. НА РТ, ф. 92, оп. 1, д. 777, л. 13.

2. Там же, д. 22534, л. 4.

3. Там же, ф. 160, оп. 1, д. 1156, л. 25.

4. Там же, ф. 142, оп. 1, д. 1, л. 159.

5. Там же, д. 25, л. 8.

6. Там же, ф. 160, оп. 1, д. 1156, л. 26.

7. Там же, ф. 92, оп. 6, д. 89, л. 11.

8. Там же, оп. 1, д. 38, л. 1.

9. Там же, оп. 2, д. 2251, л. 3.

10. Там же, ф. 142, оп. 1, д. 38, л. 43-43 об.

11. Там же, д. 40, л. 22-22 об.

12. Там же, д. 72, л. 90.

13. Там же, д. 25, л. 98-98 об.

14. Там же, л. 177-179.

15. Там же, д. 72, л. 159.

Павел Федан,

аспирант Института Татарской энциклопедии АН РТ

* Пинегин М. Н. Казань в ее прошлом и настоящем: Очерки по истории, достопримечательностям и современному положению города с приложением кратких адресных сведений. – СПб., 1890. – 604 с.