Л. Молчанов. Деятельность антибольшевистских правительств Поволжья и Сибири по собиранию и хранению архивных документов

Деятельность антибольшевистских правительств Поволжья и Сибири

по собиранию и хранению архивных документов

В предлагаемой вниманию читателей статье раскрываются малоизвестные страницы истории отечественного архивного строительства и деятельности учреждений государственной библиографии на территории Поволжья и Сибири в годы Гражданской войны. До сих пор данные сюжеты изучались, в основном, по отношению к советской России. В серьезном научном исследовании Т. И. Хорхординой, посвященном отечественному архивоведению в новейшее время, рассматривается история архивного дела в годы Гражданской войны только на территории РСФСР, а в монографии Г. В. Михеевой по истории русской библиографии в 1917-1921 гг. деятельность библиографической службы белой Сибири рассматривается бегло и не полно¹.

В период Гражданской войны территория России была разорвана на фронты, объединяющим фактором была работа российской интеллигенции по собиранию и сохранению культурного наследия страны. Одним из результатов этой работы стала организация антибольшевистскими политическими режимами востока России книжных палат и архивов. В крайне тяжелых условиях кровавого политического противостояния того времени эти учреждения проделали огромную работу по собиранию документов и библиографированию произведений печати. Во многом благодаря труду их сотрудников были сохранены многие памятники книжной культуры и прессы.

К началу 1918 г. перед Петроградской книжной палатой* встала задача создания своих провинциальных отделений для получения и хранения печатных изданий на местах. Одна из первых попыток создания таких отделений была предпринята весной 1918 г. в Самаре. Для решения этой задачи руководство палатой использовало пребывание там филолога Н. В. Яковлева, который приехал туда в марте как представитель центральных архивных учреждений для работы в комиссии по охране архивов.

После свержения советов на Волге и перехода власти к Комитету членов Всероссийского учредительного собрания (Комуч) Яковлевым был сформирован отдел Книжной палаты. Одновременно с собиранием произведений печати Яковлевым и его сотрудниками велась большая работа по сохранению архивов.

Работе палаты существенно помогло подготовленное при участии Яковлева и члена Комуча, известного краеведа и библиографа Н. В. Здобнова, циркулярное обращение к уполномоченным Комуча об охране памятников старины и революции, которое 10 августа 1918 г. было издано в качестве постановления управляющих ведомствами внутренних дел и народного просвещения Комитета. В своей деятельности отделение опиралось на помощь местных научных и культурных сил. Так, в мае право на получение обязательных экземпляров для Книжной палаты по Казанской губернии было передано Казанскому обществу истории, археологии и этнографии².

3 октября Яковлев был командирован в Омск в распоряжение управления делами Всероссийского временного правительства** для организации там Книжной палаты. Сдав дела своему заместителю — профессору Самарского университета А. Багрия, Яковлев уехал в Омск. В белой Сибири регистрация и собирание печатной продукции начались летом 1918 г. сразу после свержения Советской власти. После ликвидации советов Сибирское временное правительство*** восстановило правила о печати Временного правительства от 27 апреля 1917 г.

По прибытии в Сибирь Яковлев в служебных записках, адресованных управлению делами правительства, изложил свой план собирания печатного материала на территории, находящейся под контролем правительства. Дело собирания и сохранения печатных произведений должно быть децентрализовано, считал он. Территорию, подконтрольную Всероссийскому временному правительству, Яковлев предполагал разбить на пять крупных регионов, в которых необходимо было создать отделения Книжной палаты.

Яковлев считал, что к библиографической деятельности следовало привлечь научные, учебные, культурные учреждения Сибири и Дальнего Востока: музеи, университеты, ученые архивные комиссии, библиотеки, отделы Русского географического общества и т. п. От правительственных комиссаров и чиновников МВД требовался только контроль за передачей типографиями печатных изданий в региональные отделения палаты. Поручать государственным служащим всю работу по регистрации и собиранию печатных изданий он считал нецелесообразным: «К сожалению, возлагать обязанность получения обязательных экземпляров печатных произведений на комиссаров или уполномоченных Министерства внутренних дел, как это показал печальный опыт 1917 г., не приходится. По глубокому убеждению руководителей Книжной палаты, дело ее может делаться только любящими руками, не за страх, а за совесть»³.

Активная деятельность Яковлева принесла свои плоды. 28 ноября товарищ министра внутренних дел Российского правительства**** Н. Я. Новомбергский подписал распоряжение о собирании правительственными комиссарами произведений печати для Книжной палаты. 13 декабря было дополнительно разъяснено, что отправке в Омск подлежат только газеты для Министерства внутренних дел и отдела печати при Совете министров.

Книжная палата в Омске была создана в конце ноября 1918 г. первоначально в качестве отделения в составе департамента общих дел МВД правительства адмирала А. В. Колчака и при поддержке руководства министерства широко развернула свою деятельность. Главный упор делался на создание условий для хранения печатной продукции. 14 декабря на места было разослано циркулярное обращение Петроградской книжной палаты от 1 июня 1917 г. «Губернским и уездным комиссарам Временного правительства и заменяющим их должностным лицам и установлениям», подписанное организатором и первым директором палаты С. Я. Венгеровым. Обращение содержало развернутые правила регистрации и пересылки в палату произведений печати. В то время в Сибири и на Дальнем Востоке находились большие партии печатной продукции учреждений Временного правительства и Советской власти. Поэтому Яковлев 14 декабря направил министру внутренних дел Российского правительства А. Н. Гаттенбергеру записку, в которой подчеркивал необходимость проведения обследования этих печатных собраний для отправки их в Книжную палату.

Согласно отчету Яковлева Министерству внутренних дел, в начале 1919 г. отделение Книжной палаты получало печатный материал только из Акмолинской области. Управляющие остальными губерниями должны были временно хранить «получаемый ими для Книжной палаты материал при комиссариатах» до тех пор, пока не создадутся благоприятные условия для транспортировки этих материалов в Омск. Книжной палатой были получены «архивы печатных материалов» Сибирского информационного бюро, отдела печати при управлении делами Всероссийского временного правительства, канцелярии министра внутренних дел. Главным образом, это были газеты. Материалов было так много, что у Книжной палаты не хватало помещений. Яковлев был вынужден обратиться к музею Западно-Сибирского отдела Русского географического общества с просьбой принять на хранение часть из них. Отделение работало в условиях серьезных материальных затруднений. Не хватало шкафов, столов, стульев, пишущих машинок, канцелярских принадлежностей.

Создание отделения Книжной палаты значительно активизировало работу по библиографированию произведений печати в белой Сибири. На местах началось составление списков периодических изданий, издательств и типографий. Книжная палата собирала от управляющих губерниями сведения «о постановке у них дела собирания произведений печати для Книжной палаты». Не ограничиваясь одними официальными источниками для получения нужных сведений и печатных изданий, сотрудники Книжной палаты составили и разослали обращения к кооперативам, органам местного самоуправления и библиотекам с просьбой помочь палате в осуществлении ее культурных задач. Книжная палата просила доставлять ей сведения о типографиях, издательствах, изданиях и сами издания помимо того, что они обязаны предоставлять в комиссариаты. Сохранению изданий войск интервентов в Сибири способствовало обращение Омской книжной палаты к командованию интервенционистских сил, Чехословацкому национальному совету и Американскому бюро печати с призывом присылать их печатные издания. Этот призыв встретил понимание у союзников А. В. Колчака, и они начали доставку в палату своей литературы⁴.

Идеи Яковлева получили воплощение в постановлении Совета министров Российского правительства от 15 мая 1919 г. «Об учреждении Временного бюро Книжной палаты и краевых ее отделений». Согласно его положениям, Книжная палата выделялась из МВД и реорганизовывалась во Временное бюро, которое входило в состав управления делами Верховного правителя и Совета министров. Региональные отделения-хранилища создавались во Владивостоке, Иркутске, Казани, Перми, Самаре, Саратове и Томске. На управляющих губерниями и уездами возлагалась доставка печатных произведений в отделения.

Результативно работало Иркутское отделение. Его деятельность была тесно связана с именем известного отечественного краеведа и библиографа Г. И. Поршнева. Он еще летом 1917 г. организовал в Иркутске отделение Книжной палаты. За 1917-1919 гг. ему удалось собрать от 70 до 85 % местных изданий. Томское отделение бюро было открыто на базе местного университета. Издания Дальнего Востока собирало и регистрировало Владивостокское отделение, возглавляемое преподавателем Восточного университета, магистром истории Востока Н. В. Кюнером. О деятельности Пермского отделения нам ничего не известно. В Казани, Самаре и Саратове отделения не могли быть созданы, так как только осенью 1918 г. там была установлена Советская власть.

Сотрудники Книжной палаты понимали необходимость сохранения не только печатных, но и архивных документов, которые гибли в большом количестве. Для упорядочения руководства архивным делом отделение вошло в Совет министров российского правительства с предложением о создании Государственной архивной комиссии. 19 ноября 1918 г. Яковлевым был подан доклад в Совет министров об учреждении Государственной архивной комиссии, которая в контакте с другими научными и культурными учреждениями Сибири должна была заниматься сохранением документов и созданием архивов⁵. В докладе Яковлев предлагал использовать сотрудников Книжной палаты для помощи архивной комиссии. Он считал необходимым, чтобы Книжная палата взяла на себя «представительство… интересов в отношении архивов вообще». Сотрудники Книжной палаты на местах должны были обследовать не только хранение печатной продукции в местных комиссариатах, но и состояние архивов на местах⁶.

Российское правительство и МВД, в ведении которого находились губернские, уездные и волостные архивы, содействовали работе по сохранению документальных богатств России и обязывали местные органы власти принимать меры к сохранению всех имеющихся в их распоряжении документов. В циркуляре Министерства внутренних дел Российского правительства от 18 июня 1919 г. говорилось, что в ведении губернских управлений находятся архивы бывших губернских правлений, где хранятся «дела канцелярий губернаторов, генерал-губернаторов, начальников края, губернского прокурора, разных губернских и уездных комитетов и комиссий».

Кроме того, отмечалось в циркуляре, ведению Министерства внутренних дел подлежат уездные и волостные архивы, где хранятся ценные документы, «сохранившиеся еще с допетровской Руси». Среди них: архивы бывшей «Низшей избы» и других учреждений, «где имеются и царские “указы”, и дипломатические документы, и много других актов, имеющих важное значение для исторической науки и для выяснения современного положения русского и иностранного населения»⁷. Все эти архивы в ходе революции и Гражданской войны сильно пострадали.

Министерство внутренних дел просило управляющих губерниями и областями «безотлагательно принять решительные меры» к охране архивов и «приведению их в порядок». Кроме того, министерство запрещало уничтожение дел, хранящихся в архивах. В циркуляре министерство просило сообщить, не потребуются ли работы по приведению в порядок архивов и нужны ли дополнительные средства для «усиления штата служащих в архивах». Для работы в архивах министерство рекомендовало приглашать лиц, способных «к выполнению этой трудной, ответственной обязанности» по рекомендациям местных учреждений по археологии и археографии⁸.

К циркуляру прилагался анкетный лист для «предварительного выяснения положения архивов». Министерство просило «в ближайший срок» сообщить сведения о каждом архиве. Согласно анкете, необходимо было проинформировать, начиная с какого года хранятся дела в архиве, перевозился ли архив в 1917 и 1918 гг. и где архив находится ныне. Необходимо было указать, не пострадал ли архив от пожаров и не были ли документы архива «подмочены», производились ли массовые «выемки из дел» архива, каково состояние помещения архива, отапливается ли помещение архива и др.⁹

Правительственные учреждения белой Сибири заботились о сохранении документальных памятников советского периода. В циркуляре Министерства внутренних дел от 7 августа 1919 г. временно управляющий министерством В. А. Ячевский просил управляющих губерний и областей принять меры к сохранению поступающей в канцелярии местных правительственных учреждений «документов, дел, переписки различных советских военных и гражданских организаций революционного периода» и пересылать эти документы в Омскую книжную палату¹⁰.

В середине 1919 г. в Министерстве народного просвещения был подготовлен проект постановления Совета министров российского правительства об охране памятников истории, старины и искусства и архивов центральных и местных учреждений.

В отношении управляющего Министерством народного просвещения П. И. Преображенского к и. о. главноуправляющему делами Верховного правителя и Совета министров Т. В. Бутову от 19 июля 1919 г. отмечалось, что в настоящее время «неотложно встал на очередь вопрос о сохранении для исторической науки документов, хранящихся в архивах всех ведомств, а также и памятников старины». В условиях Гражданской войны государственные, частные, семейные архивы, фонды библиотек, представляющие «ценный материал для истории русской культуры» и имеющие «важное значение для науки», гибнут от сырости, пожаров, хищений и распродажи¹¹.

Общее руководство охраной памятников истории, старины и искусств, а также архивным делом возлагалось на Министерство народного просвещения впредь до восстановления «деятельности общегосударственных ученых учреждений». Для руководства архивами и для осуществления мер по охране памятников истории и старины при Министерстве народного просвещения создавалась историко-археологическая комиссия в составе председателя, двух членов, журналиста и секретаря (на правах члена), назначаемых министром народного просвещения. Управляющие центральными архивами могли участвовать в заседании комиссии. При историко-археологической комиссии состояли «сотрудники избранных ею лиц, могущих быть полезными ей своими специальными научными знаниями или исполнениями ее поручений». Историко-археологическая комиссия должна была следить за всеми «открытиями историко-археологических материалов, о которых вменяется в обязанность извещать ее местным начальствам и учреждениям»¹².

Историко-археологическая комиссия имела исключительное право производства археологических раскопок «на землях как казенных и общественных, так и частных». Все учреждения и лица, собирающиеся производить раскопки, должны были координировать свои действия с комиссией. Историко-археологическая комиссия имела право «делать предписания, касающиеся охраны архивных документов, начальникам архивов всех учреждений», а также заведующим церковными и монастырскими архивами. Если архивам частных лиц или отдельным памятникам истории, старины и искусств грозило уничтожение, историко-археологическая комиссия должна была принимать меры к спасению этих архивов¹³.

При Министерстве народного просвещения учреждались краевые центральные архивы «для вечного хранения архивных документов». В эти хранилища должны были передаваться из архивов «всех ведомств и учреждений правительственных и общественных решенные дела за исключением последних 20-30 лет, а также… документы и рукописи из собраний монастырских и церковных»¹⁴.

В ведении Министерства народного просвещения создавались: «Западносибирский центральный архив», «Восточносибирский центральный архив» и «Центральный архив Степного края». Западносибирский архив создавался в Томске. В него передавались дела Алтайской, Енисейской и Тобольской губерний и Урянхайского края. Восточносибирский архив должен был функционировать в Иркутске. В него сдавались дела Иркутской губернии и Якутской, Забайкальской, Амурской, Приморской, Сахалинской и Камчатской областей. Центральный архив Степного края создавался в Омске. Он принимал дела из Акмолинской, Семиреченской и Тургайской областей. Министру народного просвещения было предоставлено право «в связи с расширением территории российского правительства» учреждать центральные архивы в других местностях. Согласно временному расписанию должностей трех центральных архивов азиатской части России, штат каждого архива состоял из управляющего архивом, редактора описательного отдела, помощника редактора, архивариуса, чиновника при архиве, делопроизводителя¹⁵.

Архивам передались: «дела и описи правительственных учреждений всех ведомств, общественных учреждений, а также монастырских и церковных библиотек и архивов». При этом «дела и описи упраздненных учреждений» передавались полностью, дела действующих учреждений передавались до 1880 г. В дальнейшем ежегодно должны были передаваться «все решенные дела за один год», начиная с 1881 г. Кроме того, в архивы передавались дела «всех учреждений Советской власти», земств и городских органов самоуправления, общественно-политических организаций 1917-1918 гг., прекративших свое существование¹⁶. Продажа «и изъятие» памятников истории, старины и искусств, хранимых в архивах, библиотеках, музеях, монастырях и церквях, была запрещена. Также было запрещено уничтожение архивных дел «какой бы то ни было давности».

Государственные ведомства должны были выделить под архивы временные помещения «впредь до постройки специальных зданий». На правительственные учреждения, органы городского самоуправления, «имеющие дела, подлежащие передаче в архивы», возлагалась доставка данных дел до ближайших станций железной дороги и пароходных пристаней. Перевозка дел по железным дорогам должна была осуществляться бесплатно. Архивам предоставлялось право бесплатной пересылки и получения по почте корреспонденций и посылок весом до 16 кг.¹⁷

Согласно проекту закона, на содержание личного состава историко-археологической комиссии в 1919 г. выделялось 23 200 руб., а всего на нужды комиссии ассигновывалось 129 200 руб. По смете на 2-е полугодие 1919 г. трех центральных архивов на оплату труда выделялось 69 000 руб., на приобретение книг по архивоведению, на перевозку и переплет архивных дел — 45 000 руб., на канцелярские и хозяйственные расходы — 19 200 руб. Всего: 133 200 руб., с внесением этих сумм в смету Министерства народного просвещения¹⁸. В условиях экономической разрухи и начавшегося наступления Красной армии провести в жизнь положения законопроекта не удалось.

Привлечение интеллигенции Сибири к работе по сохранению памятников истории и культуры облегчалось тем, что многие краевые научные и культурные центры края сами высказывали желание заняться этой чрезвычайно важной для культурной истории России деятельностью. Особенно большую работу в этом направлении проводил Западносибирский отдел Русского географического общества в Омске¹⁹. Собиранием письменных памятников занимались историко-археологическая комиссия отдела и «Комиссия “Архива войны” по сбору материалов, имеющих отношение к войне и революции и их последствиям в жизни народов» при отделе.

Историко-археологическая комиссия имела в своем составе архивную подкомиссию, которая и вела работу по собиранию документов. Благодаря ее стараниям, летом 1918 г. в распоряжение Западносибирского отдела были собраны «разрозненные архивные дела» канцелярий Акмолинского губернатора и Степного генерал-губернатора, Омского областного начальника, Пограничного управления, Областного правления сибирских киргиз и других учреждений²⁰. Осенью 1918 г. историко-архивная комиссия Западно-Сибирского отдела общества возбудило ходатайство о передаче ей «различных дел и переписок правительственных учреждений, в том числе архив бывшего Омского жандармского управления». Эти документы находились на чердаке «Дома свободы»²¹. Разрешение было получено, и в распоряжение историко-архивной комиссии поступило восемь возов с документами, находившимися в «совершенно хаотическом состоянии». Их начали разбирать и систематизировать²².

Комиссия «Архива войны» была создана в Омске 13 октября 1918 г. при Западносибирском отделе Русского географического общества. Председателем комиссии был выбран И. И. Ульянов, товарищем председателя — Я. Д. Гусев, а секретарем Г. А. Вяткин²³. 19 октября создание комиссии было утверждено на заседании Западносибирского отдела, и комиссия начала свою деятельность. К 23 октября было разработано положение о комиссии. Комиссия считала себя единственной научной организацией, во всероссийском масштабе выполняющей программу комиссии «Архива войны» при Центральном географическом обществе в Петрограде и «Архива войны» при Академии наук²⁴. Первоначально в состав комиссии входило 6 человек, позднее численность комиссии приблизилась к 60. Осенью 1918 г. в распоряжении комиссии на организационные расходы имелось всего 500 рублей, пожертвованные членом комиссии Ковлером. Сначала комиссия размещалась на частной квартире члена комиссии доктора Пассальского. Затем она переехала в помещение музея Русского географического общества²⁵.

Согласно программе, комиссия ставила целью своей деятельности «сбор, систематизацию и изучение материалов, имеющих… отношение к войне и ее последствиям в жизни народов». Комиссия собирала материалы по трем проблемам: а) «начало войны, война 1914-1917 гг., начало революции, переход к Советской власти, борьба за новую власть и освобождение»; б) «отражение войны на народной психике»; в) «быт и состояние войск,.. душевное состояние солдат на службе в тылу, в боевой обстановке на фронте, во время самих боев и т. д.»²⁶ Для изучения этих проблем комиссия собирала «материалы всякого рода по истории» Первой мировой войны, революции и Гражданской войны. Особое внимание обращалось на солдатские письма, деревенские народные песни, частушки, «записки очевидцев», обрядовые причитания, клятвенные обещания перед боем, фотографии и т. д.²⁷ Документы предполагалось собирать на фронте и в тылу, привлекая к работе государственные военные и гражданские учреждения, органы земского и городского самоуправления, персонал госпиталей, сотрудников Красного Креста и других организаций, «кои пожелают помочь Комиссии “Архива войны” в ее работе»²⁸.

Несмотря на значительные материальные трудности, работа комиссии активно разворачивалась. Весной 1919 г. комиссия находилась в «периоде особо интенсивной работы»²⁹. Был открыт отдел комиссии в Семипалатинске, готовилось открытие отделения в Перми³⁰. Руководство комиссии предполагало организовать военно-полевые отделения в армии.

Планировалось учредить должности особоуполномоченных «при каждой армии и в каждом военном округе»³¹. Многие «учреждения и лица», к которым обратилась комиссия, откликнулись на ее призыв и начали присылать ей документы. Правительственные учреждения были заинтересованы в работе этой комиссии по собиранию письменных памятников. Комиссия получала запросы о предоставлении документов от отдела печати Главного штаба и от Бюро книжной палаты.

Деятельность комиссии заинтересовала А. В. Колчака. Члены президиума временного центрального совета Русского географического общества*, куда входил и Ульянов, были приняты А. В. Колчаком. В ходе состоявшейся беседы Колчак интересовался деятельностью комиссии и заверил делегацию, что будет содействовать работе географического общества. Главный штаб армии поддерживал работу комиссии. На заседаниях комиссии присутствовал представитель отдела внешкольного образования при Главном штабе полковник Ловцевич. Работа комиссии вызывала общественный интерес и освещалась в прессе.

Профессура сибирских вузов и Томского университета активно поддерживала работу по сохранению письменных памятников. Преподаватели Томского университета принимали участие в подготовке законопроекта об охране памятников истории, старины и искусства и архивов. Общество этнографии, истории и археографии в г. Томске выступило с инициативой создания в Сибири двух публичных библиотек: Западносибирской в Томске и Восточносибирской в Иркутске. Сначала библиотеки должны были размещаться в зданиях Томского и Иркутского университетов. По мнению томских ученых, их надо было «устроить так, чтобы они, если не вполне, то во многом могли заменить для Сибири Публичную библиотеку в Петрограде и библиотеку… Румянцевского музея в Москве».

Библиотека Томского университета в течение 1918-1919 гг. занималась собиранием «разных сибирских изданий, журналов и газет» для будущей Западносибирской библиотеки. В библиотеку должно было поступать «все печатное и воспроизводимое всяким механическим способом в русском государстве как на русском, так и на остальных языках». По возможности библиотека должна была пополняться произведениями печати, изданными ранее, а также зарубежной литературой и рукописями³². В докладной записке председателя общества, профессора А. Д. Григорьева говорилось, что эти библиотеки имеют своей целью «не только подъем культуры, но также и развитие в государстве наук». По его мнению, Сибирь заслужила право создать такие библиотеки, «ввиду того громадного значения, какое она имеет для сущности всего народа, так и ввиду тех жертв, которые она принесла для избавления России и Европы от воинствующего германизма и его союзников»³³.

Сотрудники ученых архивных комиссий Сибири делали все от них зависящее, чтобы сохранить архивные документы и библиотечные собрания. Благодаря стараниям председателя Иркутской архивной комиссии М. П. Овчинникова, удалось избежать продажи с торгов архивных документов, которые хотели организовать советские власти в 1918 г. После падения советов Иркутская архивная комиссия, состоящая из местных профессоров, чиновников и духовенства, стремилась сделать все возможное, чтобы сохранить архивные богатства губернии. Летом 1919 г. комиссия намеревалась перевезти в Иркутск архивы из Верхоленска, Киренска и Усть-Удинска. Для их размещения необходимо было надстроить второй этаж в здании архива комиссии. В служебной записке управляющему Иркутской губернией Овчинников писал, что «Сибирь является непочатым углом всевозможных исторических и доисторических памятников». Архивная комиссия, подчеркивал он, «горячо желает осуществлять поставленные ей задачи, тем не менее, чувствует себя связанной безденежьем, а потому и бессильной». Комиссия существовала на членские взносы, которые составляли 5 рублей на человека в год. Это были мизерные средства. Овчинников просил выделить для комиссии 86 000 рублей при условии, что работа «лиц, входящих в состав комиссии, будет вполне бесплатной»³⁴.

После разгрома А. В. Колчака и установления в Сибири Советской власти деятельность учреждений белой Сибири по собиранию и хранению исторических памятников была в значительной степени свернута. Яковлев продолжал работу по собиранию и регистрации произведений печати. Он был назначен заведующим подотделом архива народного образования Сибревкома. При его участии было подготовлено обращение ревкома от 3 декабря 1919 г. об открытии Сибирского отделения Книжной палаты. Однако вскоре он уехал в Петроград, летом 1920 г. туда начали прибывать собранные им материалы.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Хорхордина Т. И. История Отечества и архивы. 1917-1980. – М., 1994. – 356 с.; Михеева Г. В. История русской библиографии. 1917-1921 гг.: Текущая библиография непериодических изданий. – СПб., 1992. – 393 с. и др.

2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 176, оп. 14, д. 18, л. 11.

3. Там же, л. 10 об.-11.

4. Там же, ф. 148, оп. 6, д. 83, л. 1 об.

5. «Принять решительные меры к охране архивов». Документы Омского правительства. 1918-1919 гг. // Исторический архив. – 1997. – № 3. – С. 161.

6. Там же. – С. 162.

7. Там же. – С. 165.

8. Там же. – С. 165-166.

9. Там же. – С. 166.

10. Там же. – С. 171.

11. Там же. – С. 166-167.

12. Там же. – С. 168.

13. Там же.

14. Там же. – С. 167.

15. Там же. – С. 170.

16. Там же. – С. 168.

17. Там же. – С. 169.

18. Там же. – С. 170.

19. Там же. – С. 11.

20. ГАРФ, ф. 320, оп. 2, д. 146, л. 60.

21. «Принять решительные меры к охране архивов». Документы Омского правительства. 1918-1919 гг. // Исторический архив. – 1997. – № 3. – С. 159.

22. ГАРФ, ф. 320, оп. 2, д. 129 а, л. 131 об.

23. Там же, л. 131.

24. Там же, д. 146, л. 8.

25. Там же, д. 129 а, л. 131-131 об.

26. Там же, д. 146, л. 8.

27. Там же, л. 52-53.

28. Там же, л. 53.

29. Там же, д. 129 а, л. 53.

30. Там же, л. 132.

31. Архив войны // Эхо (Владивосток). – 1919. – 24 апреля.

32. ГАРФ, ф. 320, оп. 2, д. 129 а, л. 165-165 об.

33. Там же, л. 164 об.

34. Там же, ф. 1700, оп. 5, д. 64, л. 15 об.

Леонид Молчанов,

доктор исторических наук (Москва)

Вестник архивиста. – 2009. – № 3 (107). – С. 144-159.

* Петроградская книжная палата была создана на основании постановления Временного правительства о печати от 27 апреля 1917 г. в составе Особой комиссии по ликвидации Главного управления по делам печати. В сентябре присоединена к учреждениям МВД. После победы большевиков, в декабре 1917 г., Книжная палата была переведена в ведение Наркомпроса. В 1919 г. она стала называться Российской книжной палатой. Летом 1920 г. в Москве была организована Центральная книжная палата, которой передавались все функции по государственному библиографированию печатных изданий. За Книжной палатой в Петрограде оставалась научно-библиографическая работа.

** Временное всероссийское правительство (Уфимская директория) создано 23 сентября 1918 г. Уфимским государственным совещанием. Председатель Н. Д. Авксентьев. Было свергнуто в результате переворота, совершенного А. В. Колчаком 18 ноября 1918 г.

*** Временное сибирское правительство было создано 23 июня 1918 г. в Томске на совещании Областной думы. Состояло из сибирских областников. Председатель П. В. Вологодский. 3 ноября 1918 г. передало власть Временному всероссийскому правительству (Уфимской директории).

**** Российское правительство (Омское правительство) создано после переворота А. В. Колчака 18 ноября 1918 г. из членов Совета министров Уфимской директории. Председателем Совета министров был П. В. Вологодский.