А. Галлямова. К 95-летию Татарской АССР и 25-летию Республики Татарстан

К 95-летию Татарской АССР и 25-летию Республики Татарстан

На 2015 г. приходится два важных юбилейных события в политической истории Республики Татарстан. Оба они связаны с изменениями в политико-административном статусе татарского народа. 95 лет тому назад, в июне 1920 г., после многовекового перерыва татарский народ обрел форму государственности в виде Татарской Автономной Советской Социалистической Республики (ТАССР). Отношение к ней весьма неоднозначное, так как связано со своеобразием современного российского менталитета, заключающимся в неустойчивости взглядов, противоречивости социальных установок, размытости нравственных оценок, обусловливающих неутихающие споры относительно советского прошлого страны. Последние вызваны широким диапазоном мнений — от полного нигилизма до безоглядной апологетики. На одном полюсе фокусируется крайнее неприятие этого периода, выражающееся в его оценке как времени, когда страна окончательно упустила свой исторический шанс встать вровень с передовыми странами. На другом советское прошлое ностальгически предстает в образе благополучного, стабильного и даже «сытого» времени в истории страны со справедливо устроенной устойчивой социальной системой и лояльностью общественных отношений.

Как бы то ни было, необходимо признать важный факт. Образование ТАССР, несмотря на усеченные территориальные рамки, не отражавшие реальную картину расселения татар, ограниченность предоставленных республике политических прав является одним из важных событий в истории татарского народа ХХ в. Основополагающее значение в данном случае имеет факт обретения татарским народом административно-политического статуса в виде автономной республики. С учреждением Татарской автономии само слово «татары» в общественном лексиконе обрело легитимное звучание, что имело кардинальное значение для национального самосознания.

В республике появились атрибуты политической власти: конституция, герб, флаг, государственные учреждения. Декретом ЦИК и СНК ТАССР от 25 июня 1921 г. обязательным был признан татарский язык. В ходе реализации этого декрета была развернута широкая система обучения населения республики.

В первые десятилетия Советской власти сложилась база для развития высокой культуры татарского народа: профессиональной музыки и живописи, театрального искусства, делались попытки наладить собственное кинопроизводство. В 1930-е гг. были открыты Татарская государственная филармония, Татарский государственный театр оперы и балета, создан Государственный татарский ансамбль песни и танца, роль которого в популяризации национального искусства за рубежом в советский период невозможно переоценить. В эти годы был создан ряд научных центров, способствовавших развитию татарской гуманитарной науки. В 1939 г. открыт Татарский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории.

Темпы промышленного роста в Татарской республике в советский период позволяют говорить не только о догоняющем, но и о подтягивающем характере ее модернизации. В период индустриализации (конец 1920-х — 1930-е гг.) в ТАССР было построено 58 крупных промышленных предприятий. К 1940 г. республика имела 21 новую промышленную отрасль вместо 11 к началу индустриализации. Соответственно ускорился и рост городского населения республики. Если в 1926 г. в городах ТАССР проживало 10,8 % всего населения, то уже в 1939 г. доля городского населения возросла до 21,1 %. По сравнению с 1926 г. число рабочих в крупной промышленности увеличилось в 4,2 раза, при этом число татар среди них увеличилось в восемь раз. Всего в СССР к концу 1930-х гг. насчитывалось более 500 тысяч человек рабочих-татар¹. С целью повышения удельного веса национальных рабочих кадров на промышленных предприятиях в государственных учреждениях и учебных заведениях создавались специальные, так называемые коренизированные группы, которые предусматривали более благоприятные условия для социальной самореализации. В этот период в республике сложилась система высшего и среднего специального образования, имевшая многоплановый и разносторонний характер. Уже в 1930-е гг. в ТАССР насчитывалось 13 институтов.

В послевоенный период развернулось строительство новых промышленных предприятий, ориентированных на общесоюзные нужды, это объяснялось весьма актуализировавшейся в условиях холодной войны государственной стратегией, согласно которой республике отводилась роль важной тыловой базы. Индустриализация новых регионов зависела от наличия природных ресурсов (нефтяной юго-восток, связанная с ним Камская промышленная зона). Представленные в республике отрасли военно-промышленного комплекса, химической, машиностроительной, приборостроительной, меховой, медицинской промышленностей производили многие виды уникальной продукции. ТАССР была одним из главных поставщиков нефти и газа, являвшихся основной статьей экспорта СССР в 1970-х — первой половине 1980-х гг.

Бурное развитие промышленности в республике способствовало росту числа учреждений, призванных обеспечивать научно-технический прогресс в приоритетных отраслях народного хозяйства. В 1965 г. в ТАССР насчитывалось 51 НИИ. Неуклонно росла доля татар, занятых в интеллектуальных сферах труда. В середине 1970-х гг. более 35 % специалистов народного хозяйства республики являлись татарами. Из научных сотрудников каждый четвертый доктор наук, каждый третий кандидат наук и аспирант были татарами, при том что в 1940-е гг. остепенных среди них были единицы².

Исходя из всего вышеизложенного, уместен вопрос: почему же, несмотря на то что в истории Советского Союза, особенно когда речь идет о второй половине ХХ в., трудно найти примеры других областей и республик, где наблюдались бы столь высокие темпы индустриализации, Татарстан не дорожил занятой среди республик и автономий СССР нишей и активно участвовал в «параде суверенитетов» периода перестройки и раннего постсоветского периода.

Дело в идеократическом, директивно-мобилизационном характере советской модернизации, который касался лишь отдельных подсистем жизнесферы региона, представляющих интерес для центральной власти. В ТАССР происходили мощные процессы индустриализма и урбанизма, становление постиндустриализма, в соответствии с которыми в обществе вызревала социально-культурологическая позиция «модернити», но она была придавлена архаичной политико-идеологической системой. Развитие экономической жизни не сопрягалось с логикой развития социокультурной действительности, которая в национальном регионе наряду с множеством других типично российских проблем неизбежно создавала и специфические — этнического характера. Расширяя возможности народа в повышении общеобразовательного, культурного, профессионального уровня, государственная система заботилась лишь о формировании исполнительской культуры с целью «начинить» человека необходимыми для «строительства социализма» знаниями. Неуклонно рос образовательный уровень населения, росла и развивалась материальная база культуры, расширялся социально-профессиональный состав причастных к культуре групп. Что же касается этногенеза, то он, начиная с 1940-х гг., имел четкую тенденцию к затуханию в результате идеологической борьбы с «националистическими происками». Начало ей было положено постановлением ЦК ВКП(б) от 9 августа 1944 г. «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации». Этот документ на десятилетия определил для местных властей установки в области национальной политики. По нему выверялась деятельность научных и культурных учреждений столицы республики. Политические императивы в трактовке татарской истории, выискивание «нездоровых националистических происков» в творчестве национальной интеллигенции создавали некую «презумпцию виновности» у татарского народа и определяли характер развития татарской культуры в советский период. Духовный мир людей, подвергшийся коммунистической нивелировке, приводил к элементаризации культуры, невостребованности складывавшейся веками национальной сокровищницы. В конечном счете это оборачивалось снижением полифонии в социокультурной динамике населения республики, увеличением числа носителей маргинальной культуры.

Вместе с тем в обществе росли оппозиционные настроения. Интеллигенция все больше дистанцировалась от властей, в ее среде складывались неформальные общественные группы со своими, независимыми оценками явлений, культурными пристрастиями, внутренними связями. В 1964-1965 гг. среди татар существовали неформальные группы, которые пытались консолидировать свои усилия в целях возрождения и совершенствования татарской культуры. Вопросы сохранения татарского языка и культуры часто обсуждались на литературных вечерах, кружках, съездах творческих работников.

В эпоху перестройки в условиях общей демократизации эта граждански активная часть населения республики во многом предопределяла революционную ситуацию конца 1980-х — начала 1990-х гг. в ТАССР. Национальное движение конца 1980-х гг. показывает, что, несмотря на репрессии первых десятилетий Советской власти и идеологические фантомы послевоенного периода, направленные на искажение реальных стремлений народа, его этническое самосознание переплавить не удалось.

В период бурного процесса децентрализации страны многочисленные неформальные объединения национально-культурной ориентации, к концу 1980-х гг. сформировавшие национальное движение, своей главной целью ставили достижение реального национального суверенитета. В первое время национальное движение тесно смыкалось со всеми демократическими силами республики. Их объединяло стремление ликвидировать монополию КПСС на власть. Весной-летом 1990 г. политизация масс достигла небывалой остроты. Этому располагали все более ухудшавшаяся социально-экономическая ситуация, процессы суверенизации в прибалтийских республиках, осложнение отношений между руководством СССР во главе с М. С. Горбачевым и руководством РСФСР во главе с Б. Н. Ельциным. В Татарской республике народ все чаще демонстрировал враждебное отношение к обкому КПСС. Возгласы «Долой!», «В отставку!» все громче звучали в его адрес на ставших привычными многочисленных манифестациях, собиравших огромные массы людей.

Свои надежды на кардинальные перемены общественность связывала с избранным демократическим путем Верховным Советом Татарской Республики. Этому способствовал огромный авторитет оппозиционно настроенных по отношению к коммунистической номенклатуре депутатов Верховного Совета СССР, приобретенный во время знаменитого Съезда народных депутатов СССР в мае-июне 1989 г. Среди них смелой гражданской позицией отличились и депутаты от Татарстана: ректор Казанского государственного университета А. В. Коновалов, главный редактор газеты «Вечерняя Казань» А. А. Гаврилов, драматург Т. А. Миннуллин.

Весной-летом 1990 г. вопрос о повышении государственного статуса Татарстана стал главным вопросом политической жизни республики. В этих условиях лидеры региональной коммунистической партии организовали круглый стол, который собрал вместе представителей ведущих политических движений. Целью встречи была выработка принципов взаимопонимания, терпимости и сотрудничества между ними.

Учитывая небывалый подъем общественно-политической активности населения, используя противоречия между союзными и российскими властными структурами, руководство Татарской республики все настойчивее добивалось повышения ее статуса. Этот вопрос неоднократно поднимался им в различных властных структурах в Москве. Нуждаясь в поддержке автономий в своей борьбе против М. С. Горбачева, Б. Н. Ельцин высказался в пользу претензий Татарстана на суверенитет. Во время визита в республику председатель Верховного Совета СССР Б. Н. Ельцин сказал облетевшую все республиканские средства массовой информации фразу: «Берите суверенитета столько, сколько вы его сможете проглотить». После этого Татарстан с еще большей решимостью стал выступать за непосредственное участие в подписании Союзного договора, которое было намечено на 20 августа. Россия выдвигала неприемлемые условия признания суверенности Татарстана. Для разрешения всех спорных вопросов 12-15 августа делегации России и Татарстана в Москве начали переговорный процесс, а затем подписали протокол, который фактически принимал требования Казани о договорных отношениях с РСФСР.

24 августа 1990 г. в Казани прошел митинг с требованием принятия Декларации о государственном суверенитете Татарстана. Через пять дней сессия Верховного Совета ТАССР приступила к рассмотрению вопроса о ее государственном суверенитете. 30 августа 1990 г. состоялось одно из самых знаменательных событий в истории Татарстана второй половины ХХ в. В этот день на сессии Верховного Совета ТАССР после бурной дискуссии была принята Декларация о государственном суверенитете республики. Из 242 депутатов за нее проголосовал 241 человек при одном воздержавшемся. Собравшийся на площади Свободы у здания, где заседал Верховный Совет, народ ликовал. Принятие Декларации означало преобразование ТАССР в ТССР — Республику Татарстан. 30 августа был официально объявлен праздничным днем — Днем суверенитета Республики Татарстан, 25-летие которого празднуется в этом году.

История последнего десятилетия ХХ в. свидетельствует о том, что Татарстан избрал путь цивилизованной самоидентификации, целью которой было обретение достойного места в реально существующей государственной системе. Оно выражалось как в желании экономической состоятельности, так и самоактуализации татарского этноса в контексте преодоления исторически сложившейся неприязни к нему, вытекающей из въевшейся в сознание русских многовековой идеологемы о татаро-монгольском иге.

Политика Республики Татарстан, провозгласившей суверенитет, принесла свои плоды в виде более благоприятного по сравнению с другими сопоставимыми регионами Российской Федерации экономического положения, а также завоевания доверия руководством республики у своего народа. Это сделало популярной социально-экономическую модель Татарстана, получившую название «мягкое вхождение в рынок». Очень важно, что эта стратегия обеспечила в начале 1990-х гг. политическую стабильность и позволила руководству республики вести переговоры с Москвой о политической и экономической автономии с сильных позиций. Москва предоставила значительную экономическую и политическую автономию Татарстану в обмен на поддержание межэтнического согласия внутри республики и отказа от угроз полного отделения от федерации.

Воспитательный эффект ранней постсоветской истории Татарстана заключается в осознании предпочтения партнерских отношений между объективно различными, но соседствующими частями социокультурного процесса, а не подавления одного другим, которое ведет к разлагающему эффекту подавляющего при неизбежном соприкосновении с угнетаемым.

Появившееся в 1990-е гг. и привлекшее к себе внимание мировой общественности понятие «татарстанская модель» показывает, что успешность и эффективность региональной политики в России определяются концепцией сохранения и возрождения подлинного цивилизационного богатства страны, предоставления комфортных условий для существования самодостаточных территорий и общностей, показывая, что суть Российского государства — в их реальной интеграции.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Галлямова А. Г. История Татарстана: модернизация по-советски (вторая половина 1940-х — первая половина 1980-х гг.). – Казань, 2010. – С. 77.

2. История татар с древнейших времен: в 7 т. Т. 7: Татары и Татарстан в ХХ — начале ХХI в. – Казань, 2013. – С. 457.