Д. М. Усманова Документы по истории тюрко-татарской эмиграции в архиве университета Васэда (Япония)

Аннотация

Статья посвящена обзору печатных и рукописных материалов, сохранившихся в архиве университета Васэда (Токио, Япония) и связанных с тюрко-татарской общиной в Японии. Хотя общая история тюрко-татарской диаспоры на Дальнем Востоке была не слишком длительной (в общей сложности, не более полустолетия), она заслуживает внимания как уникальный социокультурный феномен и важная страница в истории татарского народа. Одна из проблем в изучения истории дальневосточной тюрко-татарской эмиграции заключается в чрезвычайно ограниченной источниковой базе, поскольку многие документы погибли или были сознательно уничтожены в силу исторических катаклизмов (войны, репрессии и пр.). Следовательно, выявление и включение в научный оборот новых или малоизученных документов имеет большое значение. В архиве университета Васэда в фонде под названием «Материалы “Исламской ассоциации Великой Японии” (Мусульманская библиотека)» отложились рукописные документы и печатные материалы, которые имеют отношение к тюрко-татарской исламской общине. Большинство документов, представленных в этом фонде, датируются рубежом 1930-1940 гг. и имеют отношение к Габдерашиду Ибрагимову (1857-1944), в 1938-1944 гг. возглавлявшем татарскую исламскую общину и мусульманскую соборную мечеть в Токио. В основном они на японском языке, представляют собой переводы разных текстов, написанных Г. Ибрагимовым как с целью пропаганды ислама, так и для саморекламы. Ряд текстов на японском языке являются полуофициальными документами, содержащими разного рода статистические данные о татарской общине в Токио. Также в фонде отложились некоторые номера пропагандистского журнала «Ниппон» (Япония) на восточных языках (№ 272-278). Наличие в нем «татаро-мусульманских» материалов отражает включенность некоторых представителей татарской исламской общины в эту пропагандистскую кампанию японского правительства. Также интересным и весьма ценным источником являются экземпляры национального календаря, изданного тюрко-татарской общиной в Мукдене в 1940-х гг. (№ 382-385). Наиболее интересными, на наш взгляд, представляются рукописные тексты на татарском языке. В частности, речь идет о документе под названием «Устав Токийского исламского общества» (1918?), который отражает некоторые важные моменты организации и функционирования, а также руководящего состава татарской общины в Токио в начале 1920-х гг. Все упомянутые материалы содержат важные сведения для характеристики тюрко-татарской общины в социокультурном отношении.

Abstract

This paper is devoted to the review of the print media and manuscripts, relating to the Turko-Tatar community in Japan, which are kept in the archives of Waseda University (Tokyo, Japan). Although the history of the Turko-Tatar diaspora in the Far East was not long (appr. 50 years in total), it is worthy of attention as a unique socio-cultural phenomenon and an important page in the history of the Tatar people. One of the difficulties in studying the history of the Turko-Tatar emigration in the Far East is extremely limited source base, since most of historical materials were lost or destroyed intentionally due to historical disasters like wars, repressions, etc. Thus, identification and introduction into scientific discourse of new or understudied materials are of great importance. The manuscript documents and print media relating to  the Turko-Tatar Muslim community are kept in Waseda University archives in the fond named “Materials of “Greater Japan Muslim League” (Muslim Library)”. Most of the documents in this collection belong to 1930-1940ss and are related to Abdurreshid Ibrahim (1857-1944), who was the leader of the Tatar Muslim community and in charge of Muslim Cathedral Mosque in Tokyo in 1938-1944. The major part of the documents are written in Japanese and are translations of various texts by Abdurreshid Ibrahim both for propaganda of Islam and his self-display (no. 235, 237, 239-242, 245-248). Some texts in Japanese are half-official documents containing various statistical data on the Tatar community in Tokyo (no. 106, 107, 370, 426). Besides, some issues of the propagandistic journal “Nippon” (Japan) written in Oriental languages (no. 272-278) are available in the fond. The fact that the journal includes “Tatar-Muslim” materials, shows participation of some representatives of the Tatar Muslim community in the propaganda campaign of the Japanese Government. Besides, an interesting and a valuable source is copies of the national calendar published by the Turko-Tatar community in Mukden in 1940s (no. 382-385). In our opinion, the most interesting materials are manuscripts concerning the Tatar community written in Tatar, in particular, the document named “The Statute of Tokyo Muslim Community” (1918?), specifying some important points of its organizing and functioning, as well as activity of senior management of the Tatar community in Tokyo in the early 1920s. All the mentioned materials contain important information for characterizing the Turko-Tatar community in its socio-cultural aspect.

Ключевые слова

Университет Васэда, архив, «Исламская ассоциация Великой Японии», тюрко-татарская община, Токио, Габдерашид Ибрагимов, письма, печатные материалы, рукописи, отчеты, рапорты.

Keywords

Waseda University (Tokyo), archive, “The Greater Japan Muslim League”, Turko-Tatar community, Tokyo, Gabderashid Ibragimov (Abdurreshid Ibrahim), letters, printed media, manuscripts, reports.

Благодарность

Выражаю глубокую признательность за помощь в подготовке данной публикации профессору Хисао Коматцу, доктору Мами Хамамото, доктору Риосюке Оно; а также профессору Набоа Мисава и Ларисе Усмановой за предоставленные фотографии.

Благодарность

I would like to thank Prof. Komatsu Hisao, Dr. Hamamoto Mami, Dr. Ono Riosuke for providing these important sources; Prof. Misawa Naboa and Dr. Larisa Usmanova for providing visual sources. My work on this article was supported by JSPS (project “Editions of Tatar Emigrants in the Far East as a Cultural Phenomenon. The First Half of the 20th Century”).

На рубеже XIX-ХХ вв. и, особенно, в начале 1920-х гг. за пределами Российской империи стали формироваться разные по численности и влиятельности тюрко-татарские общины. Важным фактором формирования дальневосточной татарской общины стало строительство в Маньчжурии Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Вдоль железной дороги, в экстерриториальной зоне отчуждения, стали возникать или разрастаться населенные пункты жителями, обладавшими российским подданством. Общая численность татарского населения в начале ХХ в. в районе КВЖД (Харбин, Маньчжурия, Хайлар, ст. Пограничная, Гирин, Синьцзин и др.) была около полутысячи. Конечно, в общей массе россиян (только в Харбине проживало около 40 тысяч человек с российскими паспортами, что составляло около 40-45 % от общей численности городского населения), оказавшихся на Дальнем Востоке, тюрко-татары составляли небольшую группу, но довольно сплоченную и самоорганизованную.

После революции общая численность как россиян, так и собственно тюрко-татар за короткое время возросла в несколько раз, в основном, за счет гражданских беженцев и переселенцев с российскими паспортами, остатков белогвардейских воинских формирований, казачьих отрядов и пр. В 1920-1940-х гг. в различных городах и населенных пунктах Дальнего Востока (Китае, Маньчжурии, Кореи и Японии) проживало уже значительное количество выходцев из Российской империи.

В абсолютных показателях численность тюрко-татарской общины на Дальнем Востоке, особенно по сравнению с русскоязычными согражданами, была относительно небольшой. Точные цифры назвать чрезвычайно сложно в силу того, что территориальные границы и юрисдикция отдельных земель неоднократно менялись, в регионе не проводилось всеобщих переписей, а также в силу естественной и вынужденной «текучести» населения. По разным подсчетам, в середине 1920-х гг. за пределами Советской России на Дальнем Востоке, преимущественно в Маньчжурии (Харбин, Хайлар и пр.), проживало около 5-6 тысяч мусульман тюрко-татар. Еще более полутысячи тюрко-татар обосновались в городах Японии (Токио, Кобе, Нагоя) и в полуколониальной Корее (Кейдзё (Сеул)). Можно предположить, что удельный вес тюрко-татар, проживавших на Дальнем Востоке, колебался в пределах 1-2 % от общей массы российских эмигрантов и обладателей советских паспортов.

Несмотря на относительную малочисленность и распыленность тюрко-татарской общины по разным населенным пунктам, в большинстве из упомянутых городов татары стремились самостоятельно обеспечивать свои общекультурные, образовательные и духовно-религиозные потребности. Вероятно, этому способствовал опыт их самоорганизации на исторической родине, где им также не приходилось ждать помощи от государства. Поэтому довольно быстро представители тюрко-татар стали сначала арендовать, а затем и строить специальные здания для мечетей, открывать начальные школы, основывать общественные библиотеки и читальни. Помимо этого, тюрко-татары издавали различную литературу (художественную, религиозную и учебную), а также попытались наладить выпуск периодических изданий[1]. Хотя общая история тюрко-татарской диаспоры на Дальнем Востоке была не слишком длительной (в сущности, не более трех-четырех десятилетий), она заслуживает тщательного изучения и всестороннего описания[2].

Одна из проблем изучения истории дальневосточной тюрко-татарской эмиграции заключается в чрезвычайно ограниченной источниковой базе. Из доступных источников следует назвать, в первую очередь, периодическую прессу (газета «Милли байрак» (Национальное знамя), журналы «Яңа япон мөхбире» (Новый японский корреспондент), «Ерак Шәрык» (Дальний Восток) и др.) и другие издания, выпускаемые эмигрантами, мемуары представителей эмиграции (Эмрулла Аги (1912-2001)[3], Ахмадвали Менгера (1891-1978)[4], Рокыя Мухаммадиш (1908-1985)[5], Али Акыша (1918-2011)[6]), архивно-следственные дела репрессированных в 1940-х гг. татар-эмигрантов[7]. К сожалению, иного рода источники[8], особенно документы личного происхождения, сохранились крайне плохо в силу ряда обстоятельств. Во-первых, населенные пункты, где проживали представители тюрко-татарской эмиграции, нередко становились ареной боевых действий (в Маньчжурии шли бои между японскими войсками и Красной армией, города Японии на заключительном этапе Второй мировой войны подверглись бомбежке со стороны союзников). Во-вторых, репрессии в отношении видных представителей тюрко-татарской общины (например, после советской оккупации территории Маньчжурии), когда арестам и даже физической ликвидации подвергались наиболее активные члены общины, привели к уничтожению частных и общественных архивов.

В мемуарах лидера харбинской общины Эмруллы Аги, написанных незадолго до смерти, есть свидетельства того, как в августе 1945 г., когда сухопутные войска Красной Армии занимали большую часть Маньчжурии, а советская авиация бомбила города сверху, многие татары, в надежде спастись от бомбежек, переселялись в загородный дом общины. В своих домах оставались лишь единицы, стремившиеся спасти имущество от пожаров и грабежей.

Аналогичная ситуация была и в ряде городов Японии, которые подверглись массовой бомбардировке американской авиации. В частности, в 1945 г. были разрушены и почти полностью уничтожены 67 японских городов. Среди них Кобе и Токио, где были самые крупные татарские общины. В частности, в Кобе все здания вокруг каменной мечети, включая здание татарской школы, представляли собой безжизненные руины. Население спасалось бегством на север города в горную местность. Поскольку татары в 1920-1930-х гг. стремились селиться компактно и в кварталах неподалеку от мечети, их дома были разрушены. Сгорел дом временного имама мечети в Кобе Хусаина Кильки. Также сильно пострадали многие районы Токио. В результате американских бомбежек погибло более 500 тысяч человек (а всего в ходе войны более двух миллионов японцев), пять миллионов оказались бездомными. В этих условиях, едва ли кто-то заботился о сохранности каких-бы то ни было бумаг, газет и журналов.

Помимо «естественной» гибели бесценных документов в ходе военных действий, многие материалы были уничтожены вполне сознательно. В этом смысле характерны те же свидетельства Эмруллы Аги, вспоминавшего, как в жаркие августовские дни своими руками уничтожал архив татарской общины: «Но главной целью была не охрана имущества, а уничтожение документов, связанных с моей общественной работой. В эту августовскую жару я затопил печку и начал все жечь. Сделать это было нелегко. Можете себе представить, сколько за эти годы было собрано материалов: все номера газеты “Милли байрак”, журнала “Яңа Милли юл”[9], вся переписка с центральным органом, копии писем, все учебники, книги на татарском языке, фотографии. Уничтожить все я смог только за три дня кропотливой работы возле горячей печки, которую все время приходилось очищать от накопившегося пепла. Но я все же осилил и был уверен, что не оставил никаких следов. Я был наивен или просто голову потерял, опасаясь за жизнь близких»[10]. Впрочем, эта предосторожность не помогла. Вскоре Эмрулла Агиев был арестован и провел в заключении (тюрьме, концлагере и на поселении) больше двадцати лет. Только в середине 1960-х гг. он смог освободившись, уехать к семье в Турцию и далее в США.

Также в 1944-1945 гг. в Маньчжурии были арестованы другие видные представители тюрко-татарской эмиграции, чьи личные архивы могли бы представлять значительный интерес для исследователей. Поэтому нет сомнения, что до современных исследователей дошла лишь небольшая толика из материалов и документов, которые «говорят» голосом представителей тюрко-татарской эмиграции.

В этой связи особый интерес представляют документы по истории тюрко-татарской общины в Токио, которые отложились в архиве университета Васэда (Waseda University, Tokyo, Japan). Данный университет является ведущим, самым крупным и престижным частным университетом Японии (в рейтинге японских вузов он занимает четвертое место). Университет Васэда был основан в 1882 г. известным политиком, графом Сигэнобу Окума (大隈 重信, Sigenobu OKUMA, 1838-1922) как Специальная токийская школа, в 1902 г. переименованная в университет Васэда. Сигэнобу Окума являлся ректором (президентом) университета в 1907-1922 гг., т. е. до самой своей смерти. Среди открыток, изданных в начале 1930-х гг. Токийской исламской типографией, имеется снимок 1921 г., на которой запечатлены члены татарской общины и граф Окума во дворе его дома.

Впрочем, документы, о которых речь пойдет ниже появились в университетском архиве через несколько десятилетий и составляют в настоящее время отдельный фонд под названием «Материалы “Исламской ассоциации Великой Японии” (Мусульманская библиотека)» (на японском языке: 大日本回教協会寄託資料（イスラム文庫）整理済み資料) или по-английски: “The Organised Deposited Materials by the Greater Japan Muslim League /Islam Library/”).

«Исламская ассоциация Великой Японии» (ИАВЯ) создана осенью 1938 г. как научно-исследовательский центр изучения ислама[11]. Данная организация, аффилированная с японским правительством и японскими милитаристскими кругами, была ликвидирована после окончания Второй мировой войны в рамках демилитаризации Японии (15.10.1945 г.) путем присоединения к Ассоциации исламских исследований Японии. Материалы, принадлежавшие ИАВЯ, были аккумулированы в университете Васэда приблизительно в 1960 г. Общее количество дел, внесенных в два каталога, превышает тысячу наименований[12]. Точных данных о времени передачи документов и инициаторе этой акции нет. Однако очевидно, что это связано с усилиями персон, связанных одновременно и с обеими ассоциациями, и с университетом Васэда. Среди них Хирофуми Танада упоминает Гитаро Омура как центральную фигуру ИАВЯ и профессора университета Хисао Мацуда[13].

Раздел с тюрко-татарскими документами и материалами, отложившийся в фонде ИАВЯ архива университета Васэда, в целом небольшой и имеет непосредственное отношение к Габдерашиду Ибрагимову (1857-1944), чье имя неразрывно связано как с деятельностью «Исламской ассоциации Великой Японии», так и с функционированием исламской тюрко-татарской общины в Токио[14].

Впервые Габдерашид Ибрагимов оказался в Японии в 1908 г., увлекшись идеей исламского прозелитизма в стране восходящего солнца. Первая поездка в Японию была не длительной, но плодотворной в плане налаживания различных контактов (в том числе, вероятно с графом Окума) и дружественных отношений. Осенью 1933 г. Г. Ибрагимов покинул Турцию и снова приехал в Японию и, как оказалось, уже навсегда. Поселившись в Токио в конце 1933 г., он возглавил исламскую общину сначала неофициально, а с лета 1938 г. – в качестве имама вновь отстроенной соборной мечети. На этой должности он оставался вплоть до своей смерти в августе 1944 г.

Габдерашид Ибрагимов был не только одной из наиболее влиятельных фигур в мусульманском сообществе Японии, но также обладал контактами и дружескими отношениями с представителями японской политической элиты того времени. В частности, он являлся членом «Исламской ассоциации Великой Японии» с самого начала ее функционирования. Несмотря на то, что основная его идея – распространение ислама в Японии и установление прочных отношений Японии и мусульманского мира (прежде всего стран Ближнего Востока) – не была и не могла быть реализована в полной мере, тем не менее, он играл важную роль как представитель, точнее даже лоббист, этого «исламского мира». Ниже вниманию читателей мы предлагаем краткое описание документов, которые отложились в архиве университета Васэда, максимально интересных и ценных для изучения истории тюрко-мусульманской общины в Японии в целом, и в Токио в частности.

Фонд 大日本回教協会寄託資料（イスラム文庫）整理済み資料 «Материалы «Исламской ассоциации Великой Японии» (Мусульманская библиотека)»

Дело № 106. 「東京大日本回教協会寄託資料（イスラム文庫） 整理済み資料イスラム教団員名簿」、(Список членов токийской мусульманской группы; по англ.: List of membership for Tokyo Isuramu Kyoudan /Tokyo Islamic Group/).

В документе, датируемом 1939 г., представлен список членов мусульманской общины г. Токио на японском языке. Всего упомянуты 64 человека. После фамилии имама (Габдерашид Ибрагимов) следуют фамилии двух японцев-мусульман, затем татары – Закир Шакиров с семьей и другие.

Дело № 107.「東京イスラム教団員名簿」、(Список членов токийской мусульманской группы; по англ.: List of membership for Tokyo Isuramu Kyoudan /Tokyo Islamic Group/).

Список членов мусульманской общины г. Токио на японском языке. Документ датируется 1941 г. Имам общины – Г. Ибрагимов. Всего упомянуто 150 человек, включая татар и узбеков, а также татар живущих на Сахалине (в количестве 13 человек). Члены татарской общины поименованы с женами и детьми, в том числе и родившиеся после переезда в Японию.

Дело № 174.「トルコ文書簡」、(Письма на турецком языке).

В деле собраны письма, адресованные Габдерашиду Ибрагимову. Всего около 20 писем, в основном, из Турции (Анкара, Конья, Акшахер и др.), Германии (Берлин), Египта. Самое раннее письмо датируется 1914 г. (два письма), самое позднее – 1940 гг. (одно письмо из Берлина). Большинство писем датируются 1920-ми гг. (1924-1928). Ряд писем написаны на татарском, одно-два – на арабском, однако большинство (из Турции и Германии) – на турецком. Среди адресатов – секретарь комитета исламской мечети в г. Кобе Фазлура Рахмани (письмо от 20 апреля 1938 г.), руководитель с 1932 г. Берлинcкого отделения Всемирной исламской лиги Зеки Кирам (письмо от 7 апреля 1934 г.), некто Хаджи Бекир из Акшехера (б/д), Керар Ахмед из Коньи (1928) и др. Ряд писем не подписаны или их авторство сложно идентифицировать. Безусловно, представленные в данном деле письма являются лишь незначительной частью той переписки, которая была сосредоточена в руках Габдерашида Ибрагимова за период проживания его в Токио в 1933-1944 гг. Известно о том, что Г. Ибрагимов вел обширную переписку с родственниками, оставшимися в Турции (прежде всего с сыном), единомышленниками, учениками, друзьями. Например, среди активных адресатов был Алимджан Идриси, статьи которого активно публиковались на страницах журнала «Яңа япон мөхбире». Вся корреспонденция с ним осуществлялась именно через Габдерашида Ибрагимова. Также известно о том, что в середине 1930-х гг. он обменивался письмами с проживавшим в Уфе Ризой Фахретдином. Сохранилась ли обширная частная переписка Габдерашида Ибрагимова, которую он осуществлял в 1930-1940-х гг., в полном виде и если сохранилась, то в чьих руках она сосредоточена, сказать сложно. Пока такого рода документы не выходили в публичное научное пространство.

Дело № 235.「イブラヒム翁関係庶務日誌 (Ежедневник с заметками старого господина Ибрагима; по англ.: General affairs diary for Old Ibrahim).

Дневник в виде общей тетради, который велся в последние дни жизни Габдерашида Ибрагимова (умер 31.08.1944). Так же здесь представлены вырезки из газет с изображением молящихся в мусульманской мечете за здоровье имама, описана церемония прощания, погребения и пр. Рукопись на японском языке, анонимная, датирована августом-сентябрем 1944 г.

Дело № 237.「イブラヒム翁 (Шейх Ибрагим(ов); по англ.: Old Ibrahim).

Биография Габдерашида Ибрагимова на японском языке, составленная Мухаммед-Амином Ислами. Общий объем – 85 листов с оборотами. В тексте содержится краткая биография Г. Ибрагимова; история России и российских мусульман-тюрков начала ХХ в.; религиозная, политическая история мусульман России, включая описание съездов в Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге и пр. Затем описаны его путешествия на Дальний Восток и в Японию 1909 г., пребывание в Шанхае, Индии; хадж и дела, связанные с Японией. В конце документа описаны последние дни из жизни Г. Ибрагимова и церемония его погребения.

Дело № 239.「シェイク・イブラヒム翁とメッカ巡礼 (Паломничество шейха Ибрагима в Мекку; по англ.: Shaykh Old Ibrahim and his pilgrimage to Mekka).

Путевые заметки («Хаджнаме» или «Саяхәтнамә») хаджия-японца Гумер Ямаука, который сопровождал Габдерашида Ибрагимова во время хаджа в 1920-х гг. Текст на японском языке, объем – 70 с.

Дело № 240.「イブラヒム翁の大隈伯会見記 (Записки о встрече господина Ибрагима с графом Окума; по англ.: Record on Old Ibrahim’s meeting with Lord Okuma).

Перевод на японский язык отрывка из книги «Алеми ислам» (Галәме ислам) Габдерашида Ибрагимова, осуществленный, вероятно, для графа Сегэнобу Окума. По некоторым сведениям, Г. Ибрагимов был знаком с ним со времен первой своей поездки в Японию в 1909 г. Текст не датирован и не подписан.

Дело № 241.「イブラヒム氏原稿残稿 (Черновики рукописей господина Ибрагима; по англ.: Old Ibrahim’s left manuscripts).

Черновые рукописные записки Габдерашида Ибрагимова на арабском и турецком языках, без даты. Объем ‒ 5 л.

Дело № 242.「イブラヒム翁に就いて談話概要 (Проспект биографии господина Ибрагима; по англ.: Outline of comments on Old Ibrahim).

Краткая биография Габдерашида Ибрагимова на японском языке. (Документ от 9 августа 1944 г.).

Дела № 246-248.「イブラヒム翁略歴 (Краткая биография господина Ибрагима; по англ.: Brief summary of Old Ibrahim’s career).

Записка на японском языке, содержащая пояснения к биографии Габдерашида Ибрагимова. В тексте описаны отдельные эпизоды из его жизни, в том числе о получении им благодарности от турецкого султана Абдул-Хамида II. Также описаны события из жизни Г. Ибрагимова до приезда в Японию. Авторство записок не указано, текст не датирован.

Дело № 249.「クルバン氏問題に関する懇談会記録」、(Отчет совещания по проблеме господина Курбангалиева; по англ.: Record of a meeting on the problem of Mr. Kurban).

Рапорт с выводами по итогам расследования конфликта между Габдерашидом Ибрагимовым и Габдулхаем Курбангалиевым. В опросе участвовали японские офицеры, полицейские и другие лица ответственные за мусульманскую политику в МВД и МИД (июль 1938 г.). В том числе были опрошены некоторые члены мусульманской общины на предмет того, кто должен быть имамом в новой мечете? Документ на японском языке в печатной форме.

Дела № 267-271.「大日本」、(Islam Bunka Kyokai / Великая Япония; по англ.: Greater Japan).

В указанных делах собраны отдельные номера пропагандистского журнала «Исламского общества Японии» (Ислам Бунка Куокай) за 1938 г., включая номер (№ 2) со статьей Габдерашида Ибрагимова на арабском языке с рассуждениями о будущем ислама в Японии. Свою задачу («обязанность») автор видит в том, чтобы объяснить Японии и японцам «истинное значение» ислама.

Дела № 272-278.「グラフ「日本」（その産業と文化）」、(Журнал «Япония»: промышленность и культура; по англ. Journal Japan: its industories and cultures).

Здесь собраны отдельные номера пропагандистского журнала «Ниппон» за 1941-1942 гг. Представлены экземпляры журнала на арабском, японском, малазийском, персидском, турецком и других языках. Ряд номеров журнала имеет большое количество фотоматериалов, имеющих отношение к исламской общине г. Токио: в разделе «мусульманки в Японии» размещена подборка фотографий татарских детей и жен; фоторяд представителей исламской общины в Токио, включая М.-Г. Курбангалиева и Г.-Р. Ибрагимова.

Дело № 351. 「西亜細亜露西亜に於けるウラル・アルタイ 民族」、(Урало-алтайская нация в Западной Азии и России; по англ.: Ural-Altaic ethnic group in the Western Asia and Russia).

Черновик статьи Габдулхая Курбангалиева на японском языке под названием «Урало-алтайская нация в Западной Азии и России» («Бату Азия вә Русиядә Урал-Алтай милләте»), в которой говорится об истории и современном состоянии тюркоязычных народов в России и Центральной Азии. Автор статьи большое внимание уделяет положению тюркоязычных народов после установления Советской власти. Текст статьи машинописный, без окончания.

Дело № 369.「東京回団会則原稿」、(Устав токийской исламской общины; по англ.: Regulation for Tokyo Kaidan /Tokyo Islamic group/).

Один из наиболее интересных документов, содержащихся в данном фонде, представлен рукописью под названием «Токио ислам җәмгыятнең кагыйдәсе» (Устав токийского исламского общества). Дата составления документа прописана крайне неразборчиво, но вероятнее всего 1918 г. Документ состоит из шести разделов (фасыл) и 31 пункта (маддә). Текст рукописный, на татарском языке, арабской графикой. Объем ‒ семь страниц с оборотами.

В первом разделе прописаны общие положения «Токийского исламского общества», в третьем разделе – структура организации, обязанности его членов. Среди руководителей и членов правления (мөтәвәллиләр) встречаются имена Закира Ильмати, Ходжа-Ахмеда Вагап(ов)а, Гайнана Сафа, Ахмед-Закира Шакир(ов)а, Хантимера Тениш(ева), Мухаммед-Амина Ислами (уйгур, возглавлял среднеазиатское отделение), а также японцев Руи Матцубаяши, Гу Судзуки и Мосахару Ватанаби. В качестве адреса указано: Tokyo-to Shibuya-ku Yoyogi Oyamacho 1058 (правление общества). Kanda-ku Surugadai 3, № 2.

Дело № 370. 「トルコ人の名簿原稿と印刷物」、(Тюркоязычные рукописные и печатные варианты анкеты; по англ.: Manuscripts and printed materials for name list of Turks).

Рукописный и печатный вариант анкеты (своего рода опросный лист) на татарском языке (1 лист), содержащий следующие сведения: фамилия, имя, отчество и возраст; место рождения, время приезда в Японию; место проживания, профессия или занятие до приезда в Японию; сведения об образовании.

По-видимому, данная анкета (без указания даты) была призвана содействовать сбору статистических сведений о членах татарской общины в Токио.

Дело № 371.「回教徒得礼拝の招待状原稿と印刷物」、(Рукописный и печатный варианты пригласительного письма в мечеть на молитву; по англ.: Manuscript and printed material of the invitation letter to the Islamic religious service).

Приглашение на молитву о выздоровлении Габдрашида Ибрагимова, запланированную на 11 августа 1944 г. в здании Татарской начальной школы («Мәктәб-и исламия»), помещение которой выполняла функцию национально-культурного центра.

Дела № 382-385.「回教暦」、(Мусульманский календарь; по англ.: Islamic calendar).

«Милли байрак календаре»: национальный календарь за 1942-1945 гг., издаваемый в Мукдене редакцией газеты «Милли байрак», с указанием религиозных и национальных праздников.

Дело № 426.「中央アジア問題研究資料」、(Исследования по проблемам Центральной Азии; по англ. Materials for the research on the problem of Central Aisa).

В деле собраны брошюры и отчеты на японском языке. Одна из них посвящена татарским детям, проживающим в Японии (август 1943 г.). Вторая брошюра содержит статистические данные о токийских татарах (октябрь 1943 г.), собранные Обществом изучения Средней Азии. Из общего числа 139 татар было опрошено 85 человек. Среди разных сведений указано: семейное положение (например, четверо татар были женаты на японках, трое – на русских женщинах, остальные – на татарках), род деятельности и примерный уровень дохода (из общего числа опрошенных по меньшей мере восемь человек имели доход от 10 до 50 тысяч иен и могли быть отнесены к состоятельным людям), знание языков (среди языков упоминаются татарский, турецкий, арабский, иногда английский; японским владели в основном дети, родившиеся в Японии) и количество татарских детей, обучающихся в разных школах. В деле представлено два рапорта – о татарах, проживающих в Нагое (1941) и Кобе (август 1943 г.), а также «Отчет Общества изучения Средней Азии», представляющий собой исторический очерк с кратким повествованием о деятельности М. Г. Курбангалиева и Г. Исхаки, историей издания газеты «Милли Байрак», а также анализ ситуации внутри тюрко-татарской общины по состоянию на 1939-1940-е гг.

Дело № 468.「民族旗」[15] («Милли байрак»; по англ.: Ethnic Flag).

Документ на японском языке содержит сведения о татарах (ФИО, возраст, адрес, должность, место рождения), проживающих в Токио, по состоянию на октябрь 1943 г. Список начинается с фамилии имама Габдерашида Ибрагимова.

Таким образом, очевидно, что большинство документов, представленных в фонде «Материалы “Исламской ассоциации Великой Японии” (Мусульманская библиотека)», датируются рубежом 1930-1940-х гг. и имеют отношение в Г.-Р. Ибрагимову, в 1938-1944 гг. возглавлявшему татарскую исламскую общину и мусульманскую соборную мечеть в Токио. Эти документы, в основном на японском языке, представляют собой переводы разных текстов, написанных Г.-Р. Ибрагимовым с целью пропаганды ислама и, не в последнюю очередь, для саморекламы. С другой стороны, ряд текстов на японском языке являются полуофициальными документами с разного рода статистическими данными о татарской общине в Токио. Они содержат важные сведения для характеристики общины в социокультурном отношении.

В ряде дел сохранились отдельные номера журнала «Ниппон» (Япония) на различных восточных языках, который имел ярко выраженный пропагандистский характер. Наличие в нем «татаро-мусульманских» материалов отражает включенность некоторых представителей татарской исламской общины в эту пропагандистскую кампанию.

Также интересным и весьма ценным источником являются экземпляры календаря, изданного тюрко-татарской общиной в Мукдене в 1940-х гг. Примечательно, что в календаре, помимо традиционных сведений, имеются указания на важные национальные даты и исламские религиозные праздники.

Но наиболее ценными и интересными являются несколько рукописных текстов на татарском языке, имеющие отношение к токийской татарской общине. В частности, речь идет о документе под названием «Основы Токийского исламского общества» (1918), который отражает некоторые важные моменты функционирования татарской общины в Токио в начале 1920-х гг., следовательно, еще до переезда в японскую столицу двух деятелей – М. Г. Курбангалиева и Г.-Р. Ибрагимова, с именами которых традиционно увязывается история тюрко-татарской диаспоры в Японии в 1920-1940-х гг.

Помимо письменных документов, собранных в данном фонде и описанных в статье, в архиве университета Васэда также сохранилась обширная фотоколлекция, в составе которой есть интересные и ценные фотографии, имеющие отношение к токийской и другим тюрко-татарским исламским общинам в Японии, а также отдельным личностям. Фотоколлекция ИАВЯ оцифрована, выставлена на сайте библиотеки университета Васэда (https://www.waseda.jp/inst/ias/en/research/database/) и выпущена на диске в формате CD-ROM под названием «Фотографическая коллекция Исламской ассоциации Великой Японии» (Photography Collection of the Greater Japan Muslim League).

ПРИМЕЧАНИЯ:

[15]. Название дела не соответствует его содержанию.

Список литературы

Akiş Ali. Aklimda kalanlar. Ankara, 2002, 214 s.

Tahir M. «Milli Bayrak» matbaasi. IN: Kazan (Ankara), № 18 (1976), рр. 20-23.

Tahir M. Tokyâda «Matbaâi Islamiye». IN: Kazan (Ankara), № 16 (1975), pp. 15-20.

Tanada Hirofumi. Islamic Research Institutes in Wartime Japan: Introductory Investigation of the “Deposited Materials by the Dai-Nippon Kaikyo Kyokai (Greater Japan Muslim League)”. IN: Annals of Japan Association for Middle East Studies. 2013, Jan., № 28 (2), pp. 85-106.

Usmanova L. The Türk-Tatar Diaspora in Northeast Asia. Transformation of Consciousness: A Historical and Sociological Account Between 1898 and the 1950s. Tokyo, 2007, 367 p.

Аги (Агеев) Эмрулла. Жизнь одного человека: незавершенная автобиографическая повесть. Казань: «Мәгариф», 2003. – 175 с.

Акыш Гали. Исемдә калганнар. – Казан, 2007. – 100 с.

Габдерәшит Ибраһим: фәнни-биографик җыентык / Төз. М. Госманов, Ф. Галимуллин. – Казан: Җыен, 2011. – 432 б.

Мәңгәр Әхмәтвәли. Хатирәләр һәм истәлекләр. – Казан, 1997. – 175 б.

Мухаммадиш Р. По дорогам моей жизни // Кузнецова Е. Карлаг: меченые одной метой. ‒ Б/м., 2010. – С. 264-282.

Тематическая база данных «Брэм»: Главное Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи. Электронный ресурс. Режим доступа: https://archive.khabkrai.ru/brem/.

Усманова Л. Тюрко-татарская эмиграция в Северо-Восточной Азии начала ХХ в. // Гасырлар авазы ‒ Эхо веков. – 2005. – № 1. – C. 92-100.

Шанхай төрек-татар мәдәнияте җәмгыяте / Төз. Раиф Мәрданов. – Казан, 2012. –184 б.

References

Agi Emrulla. Zhizn odnogo cheloveka: nezavershennaya avtobiograficheskaya povest [The life of a person: unfinished autobiographical novel. In Russ.]. Kazan, Magarif publ., 2003, 175 p.

Akiş Ali. Aklimda kalanlar [The things I remember. In Russ.]. Ankara, 2002, 214 p.

Akish Gali. Isemde kalgannar [The things I remember. In Russ.]. Kazan, 2007, 100 p.

Gabderashit Ibrahim: fenni-biografik ozentyk. Tez. M. Gosmanov, F. Galimullin [М. Gosmanov, F. Galimullin (eds.). Gabderashit Ibragimov: scientific and biographical collection. In Russ.]. Kazan, Zhyen publ., 2011, 432 b.

Mangar Akhmatvali. Hatyralar hem istelekler [Reminiscences. In Russ.]. Kazan, 1997, p. 175.

Mukhammadish R. Po dorogam moey zhizni [On the ways of my life. In Russ.]. IN: Kuznetsova E. Karlag: mechenye odnoy metoy [Kuznetsova E. Karlag: marked with the same label. In Russ.]. s.l., 2010, pp. 264-282.

Shanhay tork-tatar madanitate jamgyate [Mardanov R. (eds.) The Shanghai Turkic-Tatar Cultural Society. In Russ.]. Kazan, 2012, p. 184.

Makhmut T. “Milli Bayrak” matbaasi. IN: Kazan (Ankara), № 18 (1976), pp. 20-23.

Makhmut T. Tokyâda «Matbaâi Islamiye». IN: Kazan (Ankara), № 16 (1975), pp. 15-20.

Hirofumi T. Islamic Research Institutes in Wartime Japan: Introductory Investigation of the "Deposited Materials by the Dai-Nippon Kaikyo Kyokai (Greater Japan Muslim League)". IN: Annals of Japan Association for Middle East Studies. 2013, Jan., № 28 (2), pp. 85-106.

Usmanova L. The Turko-Tatar Diaspora in North East Asia. Transformation of Consciousness: A Historical and Sociological Account Between 1898 and the 1950s. Tokyo, 2007. – 367 p.

Usmanova L. Tyurko-tatarskaya emigratsiya v Severo-Vostochnoy Azii nachala ХХ veka [The Turko-Tatar emigration in North East Asia in the early 20^th century. In Russ.]. IN: Gasyrlar avazy – Eho vekov, 2005, № 1, рр. 92-100.

Сведения об авторе

Усманова Диляра Миркасымовна, доктор исторических наук, профессор Казанского федерального университета, e-mail: dusmanova2000@mail.ru.

About the author

Dilyara M. Usmanova, Doctor of Historical Sciences, Professor at Kazan Federal University, e-mail: dusmanova2000@mail.ru.

В редакцию статья поступила 30.01.2018 г., опубликована:

Усманова Д. М. Документы по истории тюрко-татарской эмиграции в архиве университета Васэда (Япония) // Гасырлар авазы ‒ Эхо веков. ‒ 2018. ‒ № 1. ‒ С. 000‒000.

Submitted on 30.01.2018, published:

Usmanova D. M. Dokumenty po istorii tyurko-tatarskoy emigratsii v arhive universiteta Waseda (Yaponiya) [Documents on the history of the Turko-Tatar emigration in the archives of Waseda University (Japan). In Russ.]. IN: Gasyrlar avazy ‒ Eho vekov, 2018, no. 1, pp. 000‒000.