Д. Шарафутдинов. Белые сирени подстелю... (Элегия)

Белые сирени подстелю…

Элегия

Обо мне ты перед смертью думал,

О тебе тоскую я всю жизнь*.

С приходом весен на душе тревога,

Как будто не хватает ей чего-то.

Унять порыв сердечный рвусь в дорогу,

Места родные повидать охота.

 

Рвусь, даже если некому дождаться:

В том крае ни родных давно, ни ровни…

И хлебу — соли неоткуда взяться,

Из мук муку давно там не мололи.

 

Рвусь, повидавший горе и печали,

Над памятным огнем согреть ладони.

Несу свое сиротство за плечами,

Пусть даже чувства слезы не проронят.

 

Рвусь, потому что только там, я знаю,

Душе моей наступит исцеленье.

Приветствую, земля моя родная,

Буинка Малая, я твой с рождения!

 

Пустые дупла в многолетних ивах,

Березы-сестры в белых сарафанах.

Увидел вас — и полнит душу силой,

И незаметнее рубцы на ранах.

 

Как будто снова я вернулся в детство,

И мне, как будто скажем лет семь-восемь.

А уезжал ли я? В порог ли, к дверце

Привязан пуповиной, вбит, как гвоздь я.

 

И задрожало сердце, встрепенувшись.

И в горькой складке губ слеза застыла.

Вдруг папина сирень в наряде лучшем

Как облако в цветах — знать не забыла!

 

Родился я на свет. Отец поклялся,

Что высадит сирень, свершив обычай.

Весенний мир лучами наполнялся,

И солнце пробуждало гомон птичий.

 

Он посадил ее, когда цветенье

Дарил округе теплый дождь весенний.

Желал, чтоб сын был светел от рожденья,

И землю обвивал корней сплетеньем.

 

С тех дней немало миновало весен,

Вставало солнце сотни раз с рассветом.

Окрепли корни рода, стал он прочен,

И только папа, жаль, не видит это.

 

В далеком сорок первом синим утром,

Когда роса легла в траву густую,

Война накрыла, тучами как будто,

Майдан перед началом Сабантуя.

 

И кто бы мог подумать, что кормилец

Вернется в дом казенною бумагой.

Как маленькая пуля повалила

Батыра с сильным сердцем и отвагой?

 

«Сынок, как там сирень у нас? Растет ли?» —

Выспрашивал, расспрашивал ты в письмах.

Был март, с войной страна сводила счеты.

Год сорок пятый… Счет у нас с ним личный…

 

Мы вырастали, папа, зубы стиснув,

И в час, когда нужда гнала нас плетью,

Лишь о победе были наши мысли:

Батыры Сабантуя твои дети!

 

Ни в трудный час, ни в лютые годины

Предательством не наполняли брюхо.

Убеждены мы были и правдивы,

Но душу не продали за понюху.

 

Сиротствовали, но не стали сиры.

И, в оттепель весеннюю поверив,

Оправдывали правду, что есть силы,

Народной скорбью жизнь свою измерив.

 

Жизнь прожита. И внуки поклониться

Приходят с нами на твою могилу.

Так белая сирень смогла прижиться,

Так корни глубоки, в них мощь и сила!

 

Январские морозы в сорок первом

Сгубили души у дубов столетних.

Сирень жива, согнуть ее наверно

Не смогут ни ветра, ни круговерти.

 

Твоя сирень светла, как свет весенний —

Цветет в саду на самом видном месте.

Проходит жизнь, есть в жизни продолженье:

Не умер человек, когда есть дети.

 

Я с именем отца вперед шагаю

Путем широким от родной калитки.

Пусть в белую сирень перетекают

Любви сыновней боли и молитвы!