Б. Хамидуллин. Гиреи на казанском престоле:эпоха национального возрождения

Гиреи на казанском престоле: эпоха национального возрождения

Основателем династии ханов Гиреев, правивших в татарских постзолотоордынских государствах вплоть до конца XVIII в., был Хаджи-Гирей. В 1430-1440-х гг. при поддержке знатных татарских кланов Ширин и Барын он добился независимости северо-причерноморских территорий от Золотой Орды. Кроме трона в Крыму представители этой династии занимали также престолы Астраханского (Бахадур-Гирей) и Касимовского (Нур-Давлет и его сыновья Сатылган и Джанай) государств.

Казанскими ханами из рода Гиреев были Сахиб-Гирей (1501-1551), который правил с 1521 по 1524 г.; его племянник Сафа-Гирей (1510-1549) правил в 1524-1531, 1533-1546 и 1546-1549 гг.; сын Сафа-Гирея и ногайской татарки Сююмбике Утямыш-Гирей (1546-1566), являвшийся номинальным ханом в 1549-1551 гг.¹

Именно годы правления Гиреев в Казани автор «Очерков по истории Казанского ханства» М. Г. Худяков назвал «эпохой национального возрождения» в этнополитической истории казанских татар периода Казанского ханства².

Сахиб-Гирей родился в Крыму, здесь он провел детство и юность. В 1510-1511 гг. он сопровождал свою мачеху — царицу Нур-Султан (ногайскую татарку) — в ее дипломатической поездке в Москву и Казань, где она встречалась с Василием III и своим сыном — казанским ханом Мухаммад-Амином³. Эта поездка завершилась подписанием мирного договора между Крымом, Казанью и Москвой⁴, чему в немалой степени способствовал и сын Нур-Султан Абдул-Латиф, в то время проживавший в Москве.

Казанский хан Мухаммад-Амин (последний из династии Улу-Мухаммада) умер в 1519 г., после чего его место занял прибывший из Касимова Шах-Али. Новый хан не был популярен среди казанских татар, он опирался на поддержку военного отряда во главе с русским послом в Казани Фёдором Карповым, по сути, управлявшим делами татарского государства⁵. В Казань из Крыма был послан царевич Сахиб-Гирей, который вскоре при активной поддержке местного населения занял казанский престол⁶.

Явная поддержка Москвы кандидатуры Шах-Али привела к войне, в которой на сторону казанцев перешли ногайцы и крымцы. Несмотря на серьезные успехи (татары разорили многие русские земли, включая окраины Москвы), зимой 1522-1523 гг. Сахиб-Гирей начал мирные переговоры⁷.

Летом 1523 г. ситуация резко изменилась: в Казани произошел погром русских купцов, и был убит русский посол Василий Поджогин. Великий князь Василий III начал поход на Казань, в котором участвовали и служилые татары. Оставшись в Нижнем Новгороде со своими сыновьями, князь отправил дальше своих полководцев: воеводу Василия Немого и князя Бориса Горбатого. Дойдя до устья Суры, которая являлась границей двух государств, русские полководцы на правом берегу Волги в марийском поселении Цепель обосновали крепость, которую назвали Васильев Новгород (Василь-город, Васильсурск). Этот акт являлся реальным захватом территории чужого государства, и его неоднозначно оценили современники событий. Австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн полагал, что целью походов русских войск было завоевание Казанского ханства и что возведение новой крепости «явилось источником многих бедствий»⁸. А митрополит Даниил говорил, что великий князь «тем городом всю землю казанскую возьмет»⁹.

Сахиб-Гирей просил помощи у Крыма, но оттуда был послан лишь небольшой отряд во главе с 13-летним царевичем Сафа-Гиреем. Весной 1524 г. Сахиб-Гирей обратился с просьбой об оказании помощи к турецкому султану. Но в Константинополе тогда еще мало интересовались делами в далеком для них Среднем Поволжье: действенной помощи Казань тогда так и не получила.

Василий III решил нанести решающий удар по Казанскому ханству. Для этого были собраны значительные силы — 150 тысяч воинов¹⁰, которые возглавил касимовский хан Шах-Али. Сахиб-Гирей, то ли испугавшись численности русской рати, то ли из-за противоречий с казанской знатью, решив совершить паломничество к святой Каабе, покинул Казань, оставив престол племяннику¹¹. В 1538 г. в письме Ивану IV он объяснял свой отъезд желанием возвратиться на малую родину¹². Прибыв в Крым, Сахиб-Гирей не поехал в Мекку, а активно включился в борьбу за власть в Крымском ханстве и в 1532 г. занял ханский трон.

Новый казанский хан Сафа-Гирей был энергичным, мужественным, талантливым полководцем и дипломатом¹³. Астраханский поэт Шерифи Хаджи-Тархани называл его «обладателем сабли и пера», «источником благородства и щедрости»¹⁴. Такой человек встал во главе Казанского государства в судьбоносный момент, когда к столице приближалось вражеское войско. Проявив незаурядные способности, он организовал отпор русскому наступлению, сумев отстоять независимость ханства. Обе воюющие стороны понесли большие потери (русские в походе на Казань потеряли почти все суда своей флотилии и более 50 тысяч воинов, казанцы потеряли не менее 45 тысяч человек), поэтому было решено заключить перемирие.

Начавшиеся в 1525 г. мирные переговоры между Москвой и Казанью затянулись и были безрезультатными. Русское правительство никак не хотело мириться с признанием независимости Казанского ханства. Сигизмунд Герберштейн отмечал, что во время его второй поездки в Москву в 1526-1527 гг. казанские послы «все еще находились в Москве, но и тогда не было никакой надежды на заключение в будущем мира между ними»¹⁵.

Василий III снова попытался решить проблему военным путем. Весной 1530 г. флотилия во главе с Ф. И. Бельским и М. В. Горбатым и конная рать во главе с М. Л. Глинским и В. А. Шереметевым были направлены на Казань. На подмогу казанцам пришли ногайские, марийские и астраханские воины. У стен Казани происходили ожесточенные бои. 30 июля русские воеводы согласились на перемирие и, удовлетворившись данью, приказали войскам возвращаться домой¹⁶.

В январе 1532 г. войска Сафа-Гирея предприняли крупномасштабное вторжение в русские северные земли. По распоряжению хана была арестована русская делегация, которая вела мирные переговоры. Это вызвало протест казанцев, недовольных агрессивным поведением Сафа-Гирея. В результате весной 1532 г. произошел дворцовый переворот, многие крымцы и ногайцы из окружения хана были перебиты. Сафа-Гирея выгнали из города.

Новое правительство возглавил улуг-карачи-бек Булат Ширин и ханбике Гаухаршад. 29 июня 1532 г. на трон был посажен брат Шах-Али 15-летний касимовский царевич Джан-Али. Над Казанским ханством был установлен московский протекторат¹⁷. При Джан-Али постоянно находились русские советники, в городе размещался русский гарнизон. Хан должен был испрашивать у великого князя разрешение на все, даже на женитьбу на дочери ногайского мурзы Юсуфа Сююмбике¹⁸.

3 декабря 1533 г. умер Василий III. Великим князем стал 3-летний Иван IV. Этим воспользовались сторонники избавления Казанского ханства от вассальной зависимости. Летом 1534 г. в Казань возвратился Сафа-Гирей. Его младшей женой вскоре стала овдовевшая Сююмбике (Джан-Али был убит в сентябре 1535 г.). Начались широкомасштабные походы на русские земли, прекратившиеся временным перемирием сторон в конце 1537 г. 10 марта 1538 г. при посредничестве крымского хана Сахиб-Гирея начались мирные переговоры. Крымский хан писал великому князю: «И в нашем здоровье Казанская земля нам своя земля. И толко той земле учнешь лихо чинити и с нами тебе какой мир, а учнешь ей шод лихо и недружбу чинити и ты так ведай: опричь нашего походу, взяв хандыкерево величество да шод на твою землю и летовати и зимовати понудимся не так как Магмед-Кирей царь шед да воротился, того себе не мысли сколько нашие силы лихо чинити потщимся, так бы еси ведал. Сам еси молод, а старые твои знают сколко от отцов и от дядь твоих времен хаживали х Казани да что учинивали. Сколко не идут, и рать свою истомят, опричь убытка людем и кунам иного нет. А которой твой юрт от отца тебе достался, тот у тебя в руках. И бесерменом недружба чинити, что тебе прибудет. И ты б ныне наше слово принял, тому юрту лиха не чинив, гораздо бы еси помирился с ним… А учнешь Казань воевати и ты не помысли собе, что тебе нас кунами утолити. Ни всего света богатства мысли моей от того не утолити, и ты так то ведай»¹⁹. Из характера ханских требований вполне очевидно, что он хотел, чтобы великий князь отказался от притязаний на вассалитет над Казанским ханством, на чем настаивала русская сторона. Было очевидно, что между Бахчисараем и Москвой разворачивается серьезная борьба за преобладающее влияние в Казанском ханстве.

Осенью 1539 г. Сафа-Гирей прервал мирные переговоры и возобновил походы на Русь. Примечательно, что в этих военных кампаниях активно участвовали не только татары (казанцы, крымцы и ногайцы) и их братья-тюрки (чуваши и башкиры), но также многие финно-угорские народы, в частности марийцы, мордва и удмурты, в свое время добровольно вошедшие в состав Казанского ханства и подчинившиеся хану Улу-Мухаммаду и его сыну Махмуту.

Сафа-Гирей в борьбе с Русским государством умело использовал не только имеющийся в его руках военный потенциал, но и дипломатию. Он стремился заручиться поддержкой Ногайской Орды, Астрахани, Крыма и Литвы и координировал с ними свои действия против Москвы. Он затевал «мирные» переговоры, срывая тем самым готовившиеся ответные походы русских войск на Казань. Когда угроза вторжения исчезала, прерывал их и посылал свои многочисленные отряды на разграбление русских земель. Примечательно, что предложения о перемирии хан делал в конце зимы — начале весны, когда русские готовили судовую рать для движения по полой воде. Весьма точная характеристика применяемой Сафа-Гиреем политики в отношении Руси дана в письме Шерифи Хаджи-Тархани турецкому султану Сулейману II. Он писал, что «в соответствии с необходимостью эпохи, в целях обеспечения богатства и благополучия страны, спокойствия и безопасности народа, для обеспечения мира правители прекрасного города Казани прикидывались друзьями, обменивались послами и государственными людьми. Спокойствие мира зиждется на понимании смысла этих двух слов: быть верным с друзьями и притворно радушным с врагами»²⁰.

Важным источником по истории Казанского ханства являются письма хана Сафа-Гирея польскому королю и великому князю литовскому Сигизмунду I. Публикация текста писем с переводом на современный русский язык была осуществлена Д. А. Мустафиной в 1997 г.²¹ Содержание писем позволяет датировать их между ноябрем 1542 и декабрем 1545 г. Они представляют изложение политических событий 1530-1540-х гг. и показывают международное положение Казанского ханства, его внутреннее состояние, в частности этнодемографическое развитие, а также непримиримо-враждебное отношение хана к Москве. Сафа-Гирей сообщал своему адресату о том, какие опустошения он причинил русской земле. «Землю московского звоевал и спустошил сам своею головою: зо всим своим войском был и замки есми иншии побрал, а иншии попалил, и со всем войском своим был есми за Окою рекою далеко в земли неприятельской»²². Достигнув значительных успехов, Сафа-Гирей не думал останавливаться на достигнутом и не отвечал на мирные инициативы со стороны русских. «Князь великий московский, — писал он королю, — присылал до нас послов и гонцов своих, просячи и жедаючи мене, а быху з ним валки не мел и мир быху з ним принял. И я того не хотел и миру з ним не принял»²³.

Активизацию казанских набегов современники напрямую связывали с боярской междоусобицей на Руси. В повести о житии царя Фёдора Иоановича говорится о том, что казанцы «многие пакости деюще православным христианом, брани составляюще непрестанно; по все лета воеваху и православнаго христианства кровь, яко речные быстрины, изливаиеся мнози же православнии христьяне от нечестивых побиени быша, ови же в плен отведени и различные муки претерпеша»²⁴.

Вторжения на русские земли объявлялись в Казани и во всем мусульманском мире священной борьбой с неверными — газаватом. Имя Сафа-Гирея возвеличивалось, его называли великим воителем, борцом за веру²⁵.

В 1545 г. повзрослевший великий князь Иван IV взял бразды правления государством в свои руки. Он проявил крутой нрав и поставил преграду ослаблявшему страну боярскому самоуправству. Одним из первых самостоятельных действий 14-летнего правителя стала организация похода против Казани. 2 апреля 1545 г. по Волге, Вятке и Каме на Казань были направлены судовые рати. В столице ханства уже успели позабыть о том времени, когда русские войска подходили к городу, поэтому атака с реки была неожиданностью. Русские «людей казанских многих побили и кабаки царевы пожгли»²⁶. Казанский летописец пишет, что воеводы «шед повоеваше многия казанския области, кровью наполниша черемиския поля и земли варварьския побитыми мертвецы, а Казань град мимо идоша, неподалече, токмо силу свою показаша казанцем, не приступающе ко граду». По его мнению, «велми было мощно тогда невеликим трудом Казань взяти; пришли бо воеводы неведомо в землю казанскую, а во граде бе мало людей: все велможи разъехашася по селом гуляти з женами и з детми, и царя во граде не бе. Обретоша его на поле со птицами ловящь и со псы, впросте, в мале дружине»²⁷. Однако в целом успех русских был незначительным, даже сомнительным. Тем не менее для судьбы ханства он имел самые драматические последствия. Неожиданное нападение русских хан посчитал результатом предательства казанцев, ранее находившихся в оппозиции к нему. Противоречия между казанцами и крымцами обострились, многие представители оппозиции перешли на службу великому князю Ивану IV.

В мае 1541 г. «Булат князь и вся земля Казанская» тайно прислали в Москву своих представителей. Они просили направить к Казани войска и обещали убить или арестовать хана, как только русские рати появятся у стен города. Посланцы жаловались боярам: «а от царя ныне казанским людем вельми тяжко, у многих князей ясаки поотнимал да крымцом подавал; а земским людем великая продажа; копит казну да в Крым посылает»²⁸. Русские пообещали поддержать заговорщиков²⁹.

Переворот произошел в начале января 1546 г. Казанский летописец писал: «Воста в Казани в вельможах и во всем народе, и во всем люду казанском смятение великое; воздвигоша бо крамолу, все соединившися болшие с меншими, на царя своего Сапкирея и свергоша его с царьства, и выгнаша ис Казани со царицами его, и мало не убиша»³⁰. Многие крымцы были перебиты³¹, а Сафа-Гирей вынужден был уйти в Ногайскую Орду к своему тестю князю Юсуфу³².

Среди казанцев возобладало мнение в пользу повторного приглашения на ханство Шах-Али. Однако, учитывая предыдущий опыт, было решено максимально ограничить его власть и русское влияние. Когда 13 июня 1546 г. Шах-Али в сопровождении касимовских татар и тысячного русского отряда во главе с князем Д. Ф. Бельским прибыл к Казани, ему разрешили оставить при себе только сотню приближенных. Бельский вместе с русскими и касимовскими воинами был размещен на посаде и лишен возможности общения с ханом. Во время второго ханствования Шах-Али не имел реальной власти и не пользовался авторитетом среди казанцев. Вскоре, уже через месяц, под угрозой заговора он бежал на Русь.

При активной поддержке ногайских татар в Казани вновь воцарился Сафа-Гирей. Став ханом в третий раз, он решил навсегда покончить с какой-либо оппозицией. Физическому истреблению подверглись все, кто открыто не встал на его сторону. Оставшиеся в живых поспешно ушли на Русь и в Ногайскую Орду. Летописи фиксируют, что в сентябре 1546 г. в Москву прибыло 76 казанцев, среди которых были князья Кулуш, Тереул, Бурнаш и братья Чюры Нарыкова³³. Здесь они были приняты на русскую службу и использовались в борьбе против Казани.

Добившись с помощью ногайских татар возвращения на казанский престол, Сафа-Гирей не выполнил ни одного обещания, данного им. Вскоре они из союзников превратились в противников³⁴. Таким образом, недальновидная политика Сафа-Гирея поставила Казанское ханство на грань войны сразу двух фронтов: с Русью и Ногайской Ордой.

Неожиданная смерть Сафа-Гирея в начале марта 1549 г.³⁵ привела к воцарению малолетнего Утямыш-Гирея. Иван IV незамедлительно воспользовался этим. В июле 1549 г. в Москве состоялось заседание Боярской думы, на котором было решено окончательно завоевать Казанское ханство. 23 января 1550 г. 60-тысячное русское войско двинулось к Казани. Однако во время неудачного приступа русские «града не взяша»³⁶. Принимавший участие в обороне Казани астраханец Шерифи Хаджи-Тархани говорит о значительных потерях как среди казанцев, так и среди русских. По его словам, «два войска, утонув в железе, одинаково дрались и воевали один против другого… Это было такое сражение — будто судный день, мир заполнился звуками кинжалов, в городе Казани кровь текла рекой… Грешные неверные, погибнув таким образом, на двух равнинах крепости лежали пищей для собак, куском для волков и гиен. Не было места, куда можно было бы ступить ногой»³⁷. Победа досталась казанцам.

Русским стало ясно, что для завоевания Казани им необходима опорная база близ города. Иван IV, обсудив этот вопрос с русскими воеводами и многочисленными служилыми татарами, принял решение воздвигнуть таковую на Горной стороне Казанского ханства — в устье Свияги на Круглой горе³⁸.

К апрелю 1551 г. все было готово к проведению новой кампании против Казани. Наступление началось 16 мая и развивалось успешно. Уже к вечеру следующего дня русские вышли к Круглой горе на Свияге, а утром 18 мая приблизились к Казани и удачно атаковали ее. Подверглись нападению и периферийные земли ханства: русские воеводы «распустиша воя по улусом казанским воевати»³⁹. К 30 июля было завершено строительство «Иван-города», позднее названного Свияжском.

Столь неожиданное и быстрое возведение русской крепости вблизи Казани произвело ошеломляющее впечатление на казанских татар, они «почаша тужити и тосковати»⁴⁰. Дух русско-татарского воинства, боровшегося с войсками хана Утямыш-Гирея, наоборот, сильно окреп и возрос. Население же Горной стороны Казанского ханства «нача бити челом» русскому царю, «хотя служити», что привело к ее присоединению к Русскому государству⁴¹.

Успешные действия русских войск во время кампании 1551 г. наглядно продемонстрировали, что правительство крымского улана Кучака (Кощака) и регентши Сююмбике (матери Утямыш-Гирея) не в состоянии было обеспечить безопасность страны, вследствие чего противоречия между казанскими и крымскими татарами заметно обострились. Опасаясь казанцев, 300 крымцев во главе с уланом Кучаком, бросив свои семьи, попытались покинуть страну, однако были перехвачены русскими, частью перебиты, а частью взяты в плен и отправлены в Москву и там после отказа креститься казнены⁴².

Бегство из Казани крымских татар создало условия для начала мирных переговоров между Казанью и Москвой. Русские дипломаты настояли на том, чтобы 5-летний хан Утямыш-Гирей и его мать — регентша Сююмбике — были смещены и отправлены в Москву. Казанцев обязали выдать русским также всех иных оставшихся в ханстве крымцев. Ханом Казани уже в третий раз был объявлен русский ставленник Шах-Али. А Утямыш-Гирей был крещен в Москве в Чудовом монастыре под именем Александр и умер в 20-летнем возрасте.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Хамидуллин Б. Л. Казанское ханство // Большая Российская энциклопедия. – М., 2008. – Т. 12. – С. 402-405.

2. Худяков М. Очерки истории Казанского ханства / Подг. к печати, авт. предисл. Б. Л. Хамидуллин. – Казань, 2004. – С. 96-133.

3. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). – СПб., 1853. – Т. VI. – С. 251-252; 1904. – Т. XIII. – Ч. 1. – С. 13-14; Хамидуллин Б. Л. Мухаммед-Эмин // Большая Российская энциклопедия. – М., 2013. – Т. 21. – С. 534.

4. ПСРЛ. – СПб., 1853. – Т. VI. – С. 252.

5. Худяков М. Очерки по истории Казанского ханства. – М., 1991. – С. 78-80.

6. Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Нагайскою ордами и с Турцией. – СПб., 1895. – Ч. 2. – С. 678.

7. Фәхретдин Р. Казан ханнары. – Казан, 1995. – Б. 86-92.

8. Герберштейн С. Записки о Московии. – М., 1988. – С. 134, 176.

9. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографической экспедицией императорской Академии наук. – М., 1836. – Т. 1. – С. 144.

10. Казанская история. – М.-Л., 1954. – С. 67.

11. Бахтин А. Г., Хамидуллин Б. Л. Политическая история Казанского ханства // История татар с древнейших времен: в 7 т. / Гл. ред. Р. С. Хакимов. – Казань, 2014. – Т. IV. – С. 305.

12. Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 123. Сношения России с Крымом, кн. 8, л. 534-534 об.

13. Хамидуллин Б. Л. Сафа-Гирей // Большая Российская энциклопедия. – М., 2015. – Т. 29. – С. 475.

14. Хамидуллин Б. Л. Народы Казанского ханства: этносоциологическое исследование. – Казань, 2002. – С. 299-324.

15. Герберштейн С. Указ. соч. – С. 179.

16. ПСРЛ. – СПб., 1841. – Т. III. – С. 199; 1859. – T. VIII. – С. 273; 1904. – T. XIII. – Ч. 1. – С. 47; 1911. – T. XXII. – Ч. 1. – С. 538; М.-Л., 1959. – T. XXVI. – С. 314.

17. РГАДА, ф. 123. Сношения России с Крымом, кн. 8, л. 475.

18. Продолжение древней российской вивлиофики (далее ПДРВ). – СПб., 1791. – Ч. 7. – С. 267.

19. РГАДА, ф. 123. Сношения России с Крымом, кн. 8, л. 535-536.

20. Шерифи Х. Зафер наме-и Вилайет-и Казан // Гасырлар авазы – Эхо веков. – Казань. – 1995. – Май. – С. 87.

21. Мустафина Д. Послание царя казанского // Гасырлар авазы – Эхо веков. – 1997. – № 1/2. – С. 26-38.

22. Там же. – С. 32.

23. Там же. – С. 33.

24. ПСРЛ. – СПб., 1910. – Т. XIV. – С. 3.

25. Алишев С. Х. Исторические судьбы народов Среднего Поволжья. XVI — начало ХIX в. – М., 1990. – С. 53-54.

26. ПСРЛ. – М., 2000. – Т. XIII. – С. 146-147, 445-446.

27. Казанская история… – С. 84.

28. ПСРЛ. – М., 2000. – Т. XIII. – С. 99; М., 1965. – T. XXIX. – С. 135.

29. ПСРЛ. – М., 2000. – Т. XIII. – С. 446.

30. Казанская история… – С. 78.

31. ПСРЛ. – М., 2000. – Т. XIII. – С. 148, 447.

32. РГАДА, ф. 123. Сношения России с Крымом, кн. 9, л. 27 об.; ПДРВ. – СПб., 1797. – Ч. 8. – С. 271-272.

33. ПСРЛ. – М., 2000. – Т. XIII. – С. 148, 449-450; СПб., 1914. – Т. ХХ. – Ч. 2. – С. 467-468; М., 1965. – Т. ХХIX. – С. 49.

34. Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой 1489-1549 гг. – Махачкала, 1995. – С. 294, 304, 318; ПДРВ. – Ч. 8. – С. 274-275.

35. ПСРЛ. – СПб., 1911. – Т. XXII. – Ч. 1. – С. 529.

36. Сказания князя Курбского. – СПб., 1833. – Ч. 1. – С. 14.

37. Шерифи Х. Указ. соч. – С. 92.

38. ПСРЛ. – М., 2000. – Т. XIII. – С. 159, 461; 1914. – Т. ХХ. – Ч. 2. – С. 477; М., 1965. – Т. XXIX. – С. 59.

39. Казанская история… – С. 87.

40. Там же. – С. 92.

41. ПСРЛ. – М., 2000. – Т. XIII. – С. 164-165, 466.

42. Там же. – Т. XIII. – С. 166, 468; Казанская история… – С. 94.