Мустафина Д. А. Особенности материального обеспечения служилых татар в XVII в.

Документом, инициирующим составление публикуемых отказных книг¹, стала челобитная служилого татарина Мустая (Мустафы) Хусаинова сына Девлеткильдеева. Принадлежал ли он к семейству князей Девлеткильдеевых, трудно сказать. Однако ряд обстоятельств, в частности то, что он имел поместный оклад; дистанцировался от «казанских татар» («служит великому государю всякие службы с казанскими татары вопче»); а также безусловная принадлежность ряда испомещенных в деревне Муллино служилых к социальной страте мурз – указывает на необходимость продолжения исследования родственных связей челобитчика с указанным кланом.

В ответ на обращение М. Девлеткильдеева, казанский и астраханский губернатор П. М. Апраксин, в соответствии с законодательными нормами XVII столетия, распорядился предоставить ему во владение выморочное поместье А. Давыдова, после выяснения вопроса о возможных наследниках. Однако смысл текста распорядительной клаузулы, в которой речь идет о передаче «в оклад во сто в семьдесят четьи к прежнему ево окладу ко сту четвертям» не совсем ясен. Точнее, на наш взгляд, переписчик допустил описку, так как, в случае изменения окладного пожалования, в связи с переходом в другой чин, или пересмотра оклада по челобитью служилого, была бы употреблена формула «и с прежним», а если бы он был отмечен за конкретные службы, заслуги или раны, то было бы приведено словосочетание «оклад с придачами». Другими словами, земля в оклад к прежнему окладу добавлена быть не могла. К прежнему окладу производились придачи, земельные угодья могли передаваться в оклад к прежнему (старому) поместью. Конечно, можно допустить, что М. Девлеткильдеев был поверстан² новичным окладом, равным 100 четвертям, а затем был удостоен придачи к окладу, который возрос до 170 четвертей. Однако в тексте рукописи присутствует фраза о получении в Разрядном столе Казанской съезжей палаты справки о величине окладного жалованья челобитчика. В этом документе был указан его оклад в 170 четвертей. Упоминания же о предыдущем окладе в рукописи не содержится. Да и сам проситель, излагая информацию о своей службе, не указал факт получения придачи. Все это равным образом может служить подтверждением имевшей место описки.